- Боже правый, - медленно сказал Хаган. - Ну как такое милое создание могло уговорить меня затащить его в кровать?
Усталость обволакивала Модести серой пеленой, но все же она ослепительно улыбнулась.
- Ты застал меня врасплох, - сказала она. - Я не ожидала вас так рано. Да и утро выдалось напряженное.
Он обнял ее и наклонился, чтобы поцеловать в губы. От нее пахло потом и порохом, и это сочетание удивительно его возбуждало. Он взял ее за руки и вдруг словно окаменел, увидев на рукаве свитера запекшуюся кровь.
- Это не моя, - ответила Модести на его безмолвный вопрос. - Это Вилли.
- Серьезное ранение?
- В бедро. Могло быть и хуже. Но все равно надо им сейчас заняться.
- El sayide! - воскликнул Абу-Тахир, подходя к ним в сопровождении Тарранта и троих арабов. Лицо шейха светилось возбужденной радостью. Большое было сражение, - сказал он, крепко обнимая Модести. - Сэр Таррант очень за тебя волновался, Модести, но я все говорил ему, что...
- Погодите, дорогой Абу-Тахир. Вилли Гарвин ранен. Мы еще успеем поговорить попозже.
- А! - воскликнул шейх, тревожно глядя на Модести. - Куда идти?
- Вон туда. - Она улыбнулась Тарранту, и его взгляд сообщил ей о многом. У края впадины они остановились. Вилли, опершись на локте, обшаривал карманы убитого боевика.
- Привет, Вилли, - сказал Хаган. Вилли поднял голову, и в его тусклых глазах вдруг загорелась надежда:
- Покурить не найдется? - спросил он. - А то этот кретин, похоже, решил завязать.
Таррант сидел на стуле под южной стеной монастыря и грустно смотрел через вымощенный двор на голубые морские дали, сверкавшие под лучами полуденного солнца. Вокруг стояла тишина, и у него перестало ломить тело, отпустила головная боль.
Из дверей появилось двое арабов. Они несли труп, завернутый в одеяло. Арабы пересекли двор и положили свою ношу рядышком с другими, также завернутыми телами. Семнадцать, автоматически отметил Таррант и подумал: успели ли они снять тело миссис Фозергилл из петли?
Арабы снова прошли в монастырь. Работы у них оказалось по горло. Абу-Тахиру и его людям нужно было поскорее привести все в порядок. Монахи соорудили нечто вроде полевого госпиталя.
Таррант посмотрел на часы. Если все будет идти как положено, а британский посол в Каире и его коллега в Стамбуле сделают свое дело, то в самое ближайшее время к острову подойдет турецкий военный корабль. Турки реалисты и, скорее всего, закроют глаза на случившееся, приняв объяснения людей Абу-Тахира, почему они оказались на этом острове. Таррант решил, что ему надо потолковать со старым разбойником - пусть пообещает отреставрировать монастырь. Такое обещание может сослужить всем хорошую службу.
Впрочем, его собственное положение оставалось в высшей степени щекотливым. Посол в Каире категорически запретил ему участвовать в высадке с планера. Это дело Абу-Тахира как правителя суверенного государства Малорак, подчеркнул его превосходительство. И совершенно неуместным было бы появление там сотрудника секретной службы ее величества.
Тогда Таррант промолчал, но не выполнил инструкций посла на том основании, что имел распоряжение от министра находиться в непосредственном контакте с Абу-Тахиром. Что ж, от него могут потребовать подать заявление об отставке. Или вручат букет цветов. Все зависело от реакции турецкой стороны.
Таррант улыбнулся про себя и подумал: чем бы все это ни закончилось, Джек Фрейзер умрет от зависти, когда узнает, как развлекался его шеф.
Из монастыря вышел Хаган, Таррант придвинул ему второй стул.
- Монахи трудятся в поте лица, - сказал Поль. - У них тут неплохая хирургическая бригада.
- Как Вилли?
- Они только что закончили обрабатывать его рану. Сейчас Модести привезет его. - Хаган сел и посмотрел на Тарранта. - Плохо получилось с Габриэлем и с этим его Макуиртером.
- Модести не удивилась, когда узнала, что они сбежали, - сказал Таррант, пожимая плечами. - Габриэль из тех, у кого всегда есть куда скрыться. Вы не выяснили, какое плавсредство он прятал в скалах на западной оконечности острова?
- Семнадцатифутовый катер с двумя спальными полками. И большим запасом горючего. Если они доберутся до сирийского побережья, то я гроша ломаного не поставлю на то, что их можно будет там схватить.
Таррант кивнул. Затем спросил:
- А Модести не беспокоится, что Габриэль остался на свободе? Я имею в виду в смысле собственной безопасности?
- Нет. - Хаган закурил сигарету и добавил: - Она вообще мало беспокоится о том, что будет завтра или послезавтра. Кроме того, по ее словам, Габриэля интересует только то, что приносит барыш. Так уж он устроен.
Какое-то время они сидели и молчали, потом Хаган спросил:
- Ну и как, по-вашему, она когда-нибудь еще согласится на вас поработать?
- Когда-нибудь, наверно. Только не в ближайшее время. Модести ведь не мой агент, как вам прекрасно известно. Она не принадлежит никому.
- Это точно, - кивнул Хаган. - Никому. А кстати, на вас вообще работают много женщин?
- Кое-кто работает. И кое-кто очень даже неплохо. Но они курсируют не в таких бурных водах. - Таррант обвел рукой остров, намекая на все, что тут произошло.
- Рад это слышать, - отозвался Хаган. - Потому как эта работа не для женщины. Да и в общем-то, если вдуматься, не для мужчины тоже.
- Я не подозревал об этом, когда уговаривал ее принять участие в операции, а когда до меня наконец дошло, как это опасно, она уже не согласилась выйти из игры. Но она оказалась права, Хаган. Ловля на живца принесла свои плоды.
- На этот раз, может быть. Но в следующий раз все может окончиться печально.
- Это часть моей работы - рисковать жизнью других... - грустно отозвался Таррант. - Неприятная часть, поверьте. Но я вынужден пользоваться наиболее совершенными инструментами из имеющихся в наличии. Если снова возникнет в ней необходимость, я постараюсь воспользоваться ее талантами если, конечно, она согласится. Дело в том, что она просто уникальна, Хаган. - Он посмотрел на своего собеседника и продолжил: - Вы сами знаете почему. Можно, конечно, взять девушку из университета или из машбюро, обучить ее всем необходимым приемам разведчика и боевика и получить неплохого агента. Но нельзя таким вот образом воспитать новую Модести Блейз. Ее создали уникальные задатки и двадцать с лишним лет тяжелой жизни. Жизни, которую она вела чуть не с пеленок.