Я провела ладонями по бедрам, вытирая их от выступившей в ожидании результатов жеребьевки влаги, и облегченно выдохнула. Стазис – так стазис. Даже лучше, что завтра, а не ходить с этими мыслями полгода. Думаю, после первого раза страх уйдет, и мысль о превращении на шесть месяцев в практически неживой предмет перестанет казаться столь ужасной.
После окончания жеребьевки последовала вечеринка «Прощай, дом», с которой я улизнула, чтобы проскользнуть в личный отсек и вдоволь наобщаться в сети с друзьями. Я не стала упрекать Алисию за то, что она промолчала обо всех тех гадостях, которые вываливал на меня Себастьян. В конце концов, она хорошая подруга и наверняка таким образом старалась продемонстрировать мне, насколько ничтожными находит потуги Басти опорочить меня вдогонку. И я, в принципе, даже уже не злилась на жалкого придурка. Завтра я усну, а когда проснусь, Земля и вся мелочная суета, им устроенная, будут в миллионах километров от меня.
Мелодичный звук оповестил о том, что кто-то желает разбавить мое одиночество.
– Покажи! – приказала, и дверь стала прозрачной, а я тут же вскочила, озадаченно пялясь. Капитан собственной персоной стоял за дверью и небрежно постукивал пальцами по ее поверхности.
– Что-то случилось? – встревоженно спросила, открыв. – Проблемы в лаборатории?
Почему тогда не было сигнала?
– Нет, что Вы, София! Все прекрасно. Могу я войти?
– Зачем? – Не слишком любезно, но я предпочитаю конкретность в определенных аспектах жизни.
– Разве Вы подросток, София, чтобы мне нужно было объяснять, зачем может прийти мужчина к женщине в столь поздний час? – Вот теперь в том, что ухмылка капитана была похотливой, граничащей прямо-таки с плотоядностью, сомнений не возникало. – Так я могу войти?
– Войти можете, Рожер. Но спать я с Вами не буду.
Тюссан шагнул внутрь, и дверь с едва слышным звуком скользнула на место, а я немного попятилась. Вовсе не из страха, а потому что, надо признаться, не слишком доверяла реакциям собственного тела в такой близости от этого мужчины. Потрясающего, излучающего секс, заставляющего стремительно греться мою кровь, но при этом… чем-то неуловимо отталкивающего и настораживающего.
– Ты так резка и прямолинейна, София, и этим, наверное, и зацепила меня с первой же встречи.
– В первую встречу ты смотрел на меня как на нечто в высшей степени досадное, – подхватила я его тон. Хочет на «ты» – я не против.
– Я уже признал, что действительно был зол. А когда ты ворвалась, как фурия, раскрасневшаяся, запыхавшаяся, с испепеляющим взглядом, и бросила мне в лицо, что я заносчивый придурок, разозлился еще больше. Потому что вместо того чтобы думать о деле, внезапно представил, как я нагибаю тебя прямо над столом Зески и трахаю до тех пор, пока ты бы не начала столь же эмоционально реагировать совсем по другой причине.
– Как пошло и банально, – фыркнула, неожиданно представив какую цветовую какофонию выдал бы стол моего бывшего шефа, устрой мы на нем нечто подобное.
– Пусть так, – нисколько не обидевшись, пожал широкими плечами капитан. – Зато правда. Тебе ведь нравится, когда все абсолютно честно?
– Безусловно, – согласилась я, – но честность не даст тебе пропуск в мою постель.
– Хм… – немного озадаченно потер он переносицу. – А что даст? Готов обсудить условия.
– Боюсь, что ничто. Я считаю, что секс с тобой будет с моей стороны ошибкой, – призналась я. – А ошибок я стараюсь избегать.
– Это из-за этого мелкого ублюдка, твоего бывшего?
– Не-а. Это из-за тебя самого. Ты приходишь – нам хорошо, ты уходишь, чтобы двинуться дальше, в итоге – мне плохо. Зачем мне хотеть начинать что-то, от чего абсолютно точно будет плохо?
– Что же, логично, – криво усмехнулся Тюссан. – И весьма жаль, что ты не можешь подходить ко всему этому с большей легкостью.
Теперь я пожала плечами:
– Я такая, какая есть.
– Ну да. Резкая, эмоциональная и очень естественная. Потрясающее сочетание, София. Так что повторюсь – мне жаль. – На самом деле, на его лице совсем не отразилось и тени сожаления, когда он направился к двери. – Доброй ночи!
А о чем ему, и правда, сожалеть? Он сто процентов найдет кого-то «с большей легкостью» раньше, чем вернется на вечеринку. Да и черт с ним. Осложнение в виде капитана Тюссана мне точно не нужно.
***
Я попала во вторую десятку и вошла в отсек гибернации одной из первых, сумев удержать на лице улыбку. Бояться совершенно нечего. Капсулы с предыдущей партией уже погруженных в стазис членов команды как раз перемещались, занимая место своего расположения на следующие полгода у дальней, погруженной почти в полную темноту стены отсека. Очень скоро и я окажусь там. Нормально. Все идет абсолютно нормально.
– Все готовы? – с лучезарной улыбкой спросила Лорен Милфой, ассистент доктора. Обычный для Модификатов высокий рост, золотистая сияющая кожа, большие голубые глаза, грациозные движения, будто она все время танцует, а не просто занимается исполнением своих прямых служебных обязанностей.
– Тогда приступим! – дождавшись от всех нас положительного ответа, скомандовала она и сделала широкий жест, предлагая занять места около наших капсул. – Давайте, ребята, вы нужны мне голенькими аки младенцы!
Подойдя к месту моего пребывания на ближайшее время, я провела пальцами по идеально гладкому обтекаемому боку и, последний раз глубоко вдохнув и выдохнув, нажала в центр эмблемы «Ковчега» на своей груди. Скаф-пленка тут же стала отделяться от моей кожи, съеживаясь и соскальзывая вниз, вызывая, как всегда, ощущение легкой щекотки. К обнаженному плечу прижался прохладный металл инъектора, и очередная доза препарата с едва заметным жжением проникла в мою кровь. На сегодня это уже третье введение, но теперь препарат был не общеуспокоительным, а непосредственно замедляющим все основные функции. Все этапы погружения в стазис мне были прекрасно известны, но, оказывается, проходить через это самой ощущается абсолютно по-другому, нежели проводить через то же самое других.
– Займите свои места, господа! – последовала очередная команда. Я забралась в нутро капсулы, укладываясь спиной на пружинящую подогретую поверхность, и уставилась в потолок, прислушиваясь к своему дыханию и сердцебиению.
Ступней коснулось нечто влажное, и как я ни старалась сдержаться, все равно вздрогнула. Хотя это была лишь биопленка. Что же, София, вот и пришло время испытать на себе одно из своих творений. Хотя какие там, собственно, испытания, все давно уже опробовано до меня и стало обычным элементом процесса гибернации, но, к сожалению, для меня это не делало все проще.
– София, Ваше сердцебиение все еще гораздо выше нормы, – склонилась надо мной Лорен с озабоченным видом. – Может, нам стоит увеличить дозу «стопстресса»?