Джейн чувствовала себя достаточно уверенно. Она прошла неплохую школу этикета ещё в агентстве «Fruit models», отшлифовала навыки во Франции, и потому хорошо знала назначение всех вилочек и бокалов, умела расправляться с бургундскими улитками, а главное — могла подрежать беседу на французском языке. Джейн даже с удивлением отметила, что с французами ей легче общаться. Сама жена посла, элегантная и улыбчивая женщина, приветливо заговаривала с ней пару раз на своём родном, обожаемом языке. С россиянами дело обстояло сложнее. Джейн плохо разбиралась who is who в политическом истеблишменте России, и опасалась сказать что-нибудь невпопад. Потому с соотечественниками Джейн осторожничала. Впрочем, среди гостей присутствовал один хорошо знакомый ей персонаж. Это был господин Анисимов.
Он сам выбрал первый удобный момент и подошёл к девушке.
— Здравствуй! Вот видишь, я был прав, когда говорил, что наши пути будут иногда пересекаться, — с нескрываемым удовольствием сказал Геннадий. — Рад видеть тебя. Ты очаровательна. Мне даже кажется, что все так и пожирают тебя глазами!
— Это ложное впечатление, — со спокойной иронией возразила Джейн. — Всех больше беспокоит свой собственный статус. Гости стараются не ударить в грязь лицом. Так всегда бывает в начале таких приёмов. Потом будет меньше официоза, все немного расслабятся.
— Я смотрю, ты знаток!
— Приходится иногда бывать на подобных мероприятиях.
— Я наблюдал за тобой. Твоё умение держаться и знание языка делает тебе честь. Скажу больше — я мечтаю о такой жене, — откровенно заявил Анисимов.
— Желаю вам успехов на брачном поприще.
— Я постараюсь, обещаю, — с нажимом сказал он.
— Кстати, жена посла сказала мне, что будет короткое дефиле, организованное Валентином Юдашкиным. Рекомендую посмотреть. У него премилые девушки, — сказала Джейн.
— Твоя уловка не пройдёт. Тебе не удастся отвлечь моё внимание от тебя самой, — сказал Анисимов и поцеловал ей руку.
— Мы не слишком долго беседуем с вами тет-а-тет, как вам кажется? — с ноткой иронии уточнила Джейн. — Обособляться надолго в обществе — не в правилах хорошего тона.
— Хорошо, я сейчас удалюсь от тебя, — улыбнулся Анисимов. — Исключительно для того, чтобы светский этикет не пострадал. Но я вернусь минут через двадцать, не больше. Не исчезай и не позволяй этим французикам злоупотреблять разговорами с тобой.
Джейн оказалась права. Со временем атмосфера вечера сделалась более демократичной, расслабленной, и Анисимов, пользуясь этим, почти не отходил от неё. Улучив момент, он сам завёл разговор о злополучных газетных снимках.
— Ты видела фоторепортаж о тебе? — прямо спросил он.
— Точнее будет сказать — слышала о нём, — невозмутимо ответила Джейн. Она понимала, что Геннадий хочет выяснить у неё про Клима. — Я не читаю жёлтую прессу. Мало ли чего там фабрикуют! Каждый по-своему зарабатывает деньги на хлеб. Вот сейчас здесь столько известных людей, так?
— Так!
— Можно подойди к любому гостю и сделать фотографии с такого ракурса, что они будут выглядеть двусмысленно. Можно любого человека выставить в отвратительном виде. Например, жующим, с набитым ртом. Фотосессии — моя работа. Я много снимаюсь и знаю, что большая часть кадров безжалостно уничтожается. Фотохудожники называют их «мусор». Настоящий профессионал старается преподнести свою работу в самом выигрышном виде для фотомодели и для своей репутации. А нечистоплотные на руку люди выбирают именно те кадры, которые истинные профессионалы отбраковывают. К ним делают скабрёзные надписи и играют на чувствах обывателей. Это несложно.
— Ты хочешь сказать, что эти снимки — фальшивка? — воодушевлённо, с надеждой в голосе спросил Анисимов.
— Напоминаю, я их не видела, — изящно вставила Джейн. — Но уверена, что все сюжеты — полная чушь. Что можно такого поведать обо мне? Я была так занята работой, что ни на что не оставалось времени. Какие уж там похождения!