— Юбка состояла из двух частей, верхней и нижней.
— Отлично! — подбодрила его Эмили. — Это юбка из газа, посаженная на креп.
— Точно, — подхватил Колин. — Газ и креп. Именно это я и собирался сказать. А на лифе были пришиты такие маленькие штучки.
Он посмотрел на Луизу.
— Ну, и как я справился?
Она разразилась звонким смехом.
— Что я упустил?
— Оно не тыквенного цвета, а янтарного. А эти «штучки» назваются бисер!
Он пожал плечами.
— На мужской одежде его нет, поэтому не вижу тут проблемы. Вопрос лишь в том, поможете ли вы мне, мисс Торп?
Она молчала.
— Поскольку вы пользовались моим именем… — вкрадчиво напомнил он.
Шесть недель спустя Колин сидел в гостиной миссис Юинг. Он уже успел привыкнуть к этой комнате. В конце концов, на протяжении последнего месяца он проводил в ней почти каждый день.
Они с Луизой сидели рядом за столом и рассматривали лежащий перед ними жилет.
— Откуда он взялся? — спросил Колин.
— От французской модистки мадам Карем. Вероятно, его заказал лорд Рочли. После обеда мне нужно отослать его обратно.
— Само собой разумеется, — пробормотал Колин. — Рочли — тупица. — Он хмуро посмотрел на полосатый жилет.
Луиза постукивала пером по столу.
— Так, посмотрим… — сказала она.
Колин склонился чуть ближе. У нее была самая красивая шея, которую он когда-либо видел. Один ее вид вызывал у него жажду, опьянение…
— «Мода предписывает носить жилеты из полосатого тулинетта[7]», — задумчиво произнесла Луиза. — Хорошо звучит. А потом можно добавить что-нибудь личное. «Хотя выбор цвета, естественно, остается за владельцем, мистер Итеридж желает сообщить, что лично он предпочитает бутылочно-зеленый с тонкой — очень тонкой — полоской темно-красного цвета, что обеспечивает…»
Она подняла взгляд и увидела, что он улыбается. Головокружительная волна жара опалила ее живот.
— Не мистер Итеридж, — поправил Колин. — Вы же пишете от лица Солсбери, помните?
— Конечно, — кивнула Луиза, заморгав при виде выражения его глаз. — «Солсбери советует оливково-зеленый…»
Он постучал по ее руке пальцем:
— Вы говорили про бутылочно-зеленый, — перебил он.
— О, неужели! — Луиза с тревогой поняла, что от одного лишь этого прикосновнения ей захотелось заерзать на своем месте, поэтому поспешно спросила: — Ну хорошо, а что вы сами собираетесь написать об этом жилете?
Колин улыбнулся.
— Я не собираюсь об этом писать. Мне не нравится эффект от полоски. Мужская талия при этом выглядит странно.
— Так и задумано, — пояснила Луиза. — Видите, как полоски сходятся к пуговицам на талии?
— Мне это кажется фатовством, — заметил Колин.
Салли тихо посапывала, восприняв свою роль компаньонки как приглашение поспать.
— Я напишу правду, — сказал он, наклоняясь ближе к Луизе.
— И в чем… — она постаралась говорить спокойно. — И в чем же, по-вашему, заключается правда?
В ответ перо Колина запорхало по бумаге. Затем он передвинул лист к ней.
— «Болтовня о моде зачастую состоит из беспардонности и банальностей, — прочла вслух Луиза. — Кто-то даже может назвать ее бредом. Однако мистер Итеридж абсолютно убежден, что нигде бредовость не является столь очевидной, как в случае, когда мужчины надевают полосатые жилеты с большими золотыми пуговицами».
Он улыбнулся ей дьявольской усмешкой, белозубой и вызывающей у нее грешные мысли.
— Эдвард никогда бы такого не сказал, — простонала Луиза. — Ему нравятся полосатые жилеты. Он говорил об этом всего несколько месяцев назад. Вы испортили мою рубрику, как я и предполагала!
Он выглядел оскорбленным до глубины души.
— Ничего подобного. Я особенно стараюсь походить в манере изложения на вас. Вы читали мою заметку на прошлой неделе?
— Это было ужасно, — отрезала Луиза. — Вы сказали, что Эдвард никогда не надевает по вечерам цветные чулки. Но Эдвард считает, что розовые чулки — это отлично. Он не раз говорил об этом!
— Больше нет, — ухмыльнулся Колин.
— И Эдвард любит полоску, — настаивала Луиза.
— Что ж, если вам так угодно… — В его тоне было нечто такое, от чего ее щеки опалил румянец. — Я попробую еще раз. «Мистер Итеридж не устает упиваться красотой полосатого жилета».
— Это чушь, — резко заявила Луиза. Он находился так близко, что белое полотно его рубашки касалось ее руки. Она приказала себе дышать медленнее. Это пройдет. Закончив последнюю статью, он уйдет, и она как-нибудь научится жить без него.
Его глаза были такими темными. Она не к месту подумала, что пах он тоже не как ее Эдвард. Тот пользовался дорогим мужским одеколоном. В отличие от него этот Эдвард пах свежим воздухом, кажется, немного мылом и еще менее уловимо — мужчиной.