Все-таки в кабинете-кладовке мне больше нравится, чем в убогой клетушке за углом. Здесь есть свобода и некий трудовой шик, которого я не ожидала. Конечно, «Модница» прямо как журнал с комиксами, как комикс про Бэтмена с подписями «бух», «трах-тарарах» и «бум» под картинками. Пусть так, но куда интереснее рисовать силуэты самой, чем просто раскрашивать их.
Весенняя коллекция
Тема показа Петера ван Кесселя — «Обновление городской среды».
— Обновление? — говорит Маргерит, плотнее кутаясь в свою накидку. В комнате тепло от обогревателей и людей, просто она не хочет испачкаться. — Я бы сказала, разруха.
Ван Кессель проводит свой осенний показ на стройплощадке новой библиотеки в Нижнем Ист-Сайде. Строители едва начали закладывать фундамент. Не пойму, как они позволили ван Кесселю поставить шатер и пригласить прессу. Такие вещи обычно кончаются неприятностями.
— Не так все и плохо, — говорю я, когда мы наконец пробираемся к своим местам. На это уходит куча времени, потому что мы в первом ряду. Я не привыкла быть так близко к подиуму, и мне, естественно, пришлось пробиваться. Маргерит тем временем шла следом, осматривая толпу.
Теперь она стирает с сиденья носовым платком тонкий слой пыли и садится.
— А народу много.
Народу больше, чем кто-либо рассчитывал. Слухи разошлись повсюду, превратив показ ван Кесселя в самое популярное мероприятие Недели моды. Маргерит узнает закупщиков из «Барни» и «Нейман Маркус» и здоровается с ними. Я взволнована. Ван Кессель заслуживает внимания, мои инстинкты не подвели. Тут пахнет второй статьей.
Маргерит в мире моды многие знают, и она принимает знаки внимания поклонников. Пока она рассуждает о классическом старосветском стиле ван Кесселя (она читала мои заметки), я тихо сижу на своем месте, уставившись на собственные руки, сложенные на коленях. Я здесь никого не знаю. Это всего лишь мой второй модный показ, и я не очень понимаю, как надо себя вести. Самое безопасное — никого не задевать.
— Злобная мстительная кошка, — шепчет мне в ухо какая-то женщина.
Похоже, моя поза совсем не так безобидна, как мне казалось. Я изумленно поворачиваюсь к ней, готовая защищаться. Женщина немолода и шикарна: седые волнистые волосы подстрижены под пажа, классический шелковый брючный костюм и бриллианты. В этом что-то знакомое, словно я каждый день сталкиваюсь с ней в метро.
— Простите? — чуть ли не взвизгиваю я.
Женщина удивлена моей реакцией. Либо она не ко мне обращалась, либо у нее что-то вроде синдрома Туретта[17], и она об этом не знает.
— Извините, дорогая. Я просто бормотала себе под нос. Пожалуйста, не обращайте на меня внимания.
— Простите, — говорю я опять, но уже виновато.
— Да бросьте, дорогая моя. Вы вели себя совершенно правильно. — Она смеется и проводит рукой по волосам, приглаживая их. — Мне пора бы научиться. Уж я-то на таких мероприятиях достаточно побывала.
— Да ничего, — говорю я, неловко улыбаясь, и снова поворачиваюсь к подиуму. Моя соседка явно ветеран войн моды, и я не хочу вмешиваться.
— Я вас раньше не видела, — говорит она дружелюбно. — Вы впервые на таком мероприятии?
— Почти. До этого я была только на первом показе ван Кесселя в июне.
Она уважительно поднимает тонкую бровь. На том показе были только те, кто формирует общественное мнение.
— Жаль, что я не пошла, но я и не слышала про ван Кесселя, пока не прочла обзор в «Таймс». Я стараюсь быть в курсе современных тенденций, но теперь это требует больше усилий.
— О, я пошла только потому, что мать моей приятельницы раньше работала с партнером ван Кесселя и у нее оказался лишний билет, — говорю я, чувствуя необходимость объяснить. Не хочу, чтобы она думала, что я гений моды. Я не гений, просто мне иногда везет. — Коллекция мне так понравилась, что я побежала к нему в мастерскую и провела полдня с ним и его командой.
— Умница, — говорит она одобрительно.
Я краснею скорее от одобрения, чем от комплимента. Всегда приятно, когда твои догадки подтверждают.
17
Заболевание, при котором человек внезапно выпаливает слова и фразы (часто ругательства) и не в состоянии это контролировать.