— Там пикеты.
— Что? — спрашиваю я.
— Вокруг здания пикеты, — говорит она, едва удерживаясь от возбуждения. Это первый признак того, что наш план работает. — Мы окружены разгневанными христианами с цитатами из Библии на плакатах. Полиция сейчас пытается разогнать их, потому что у них нет разрешения на митинг. — Она смеется. — Представляешь себе — полиция! На такое я даже не рассчитывала.
Кристин бросает раздраженный взгляд на Сару. Она не видит, чему тут радоваться.
— Надо все отменить, пока не появилась саранча.
Сара удивленно приподнимает бровь.
— Какая саранча?
— Поговори об этом с Джейн, — говорю я Кристин. — Это ее вечеринка.
Но Кристин не хочет разговаривать с Джейн. Она ее боится.
— А может, ты это сделаешь?
Идея настолько абсурдная, что я еле удерживаюсь от смеха.
— Я?
— Джейн к тебе прислушивается, — настаивает она, возбужденно размахивая руками.
Ну вот, опять это странное убеждение, что Джейн меня уважает.
— Я не буду просить Джейн отменить прием. Для этого нет причины.
— Но я же тебе рассказала про белку и все остальное. Это знамения. — Она помедлила, будто планируя свой следующий шаг. — И еще Эллисон.
Я напрягаюсь при упоминании единственного человека, способного испортить наш план.
— Эллисон?
Кристин оглядывается и наклоняется поближе.
— Я думаю, она говорит на иных языках, как апостолы в Пятидесятницу, — говорит она тихо.
Сара начинает хихикать. Мне тоже смешно, но я стараюсь сдержать веселье. Кристин на сто процентов серьезна.
— На иных языках? — переспрашиваю я.
— Она почти лихорадочно возбуждена и непрерывно бормочет себе под нос. Я пыталась разобрать, что она говорит, но у меня не получилось. Это не по-английски.
Едва ли Эллисон говорит на иных языках, но Кристин не переубедить.
— Слушай, если Эллисон все еще будет возбужденно бормотать в четыре часа, — говорю я, — попробую что-нибудь сделать.
В четыре будет слишком поздно, чтобы останавливать прием, но Кристин этого не замечает. Она облегченно вздыхает.
— Спасибо, Виг.
Я пожимаю плечами, будто это ничего не значит. Да так оно и есть. Даже если бы я и попыталась сегодня поговорить с Джейн, до нее не добраться. Она скрылась в брюхе монстра красоты и не выйдет раньше, чем ее выщиплют, очистят и уложат.
Кристин уходит, а мы с Сарой прижимаемся головами к окну и наблюдаем за тем, как полиция разбирается с пикетами. В таком положении нас и застает Делия.
— Круто, правда? — говорит она, заглядывая нам через плечи.
Сара радостно взвизгивает.
— Я хочу подобраться поближе. Вы пойдете?
Мы с Делией обе отказываемся и смотрим, как она выходит из кабинета и спешит по коридору.
— Ну, — говорю я, — похоже, все идет по плану.
Она кивает и садится.
— Так и есть, за исключением одной мелкой детали.
Несмотря на весь свой атеизм, я замираю в испуге — вдруг по Пятой авеню приближается туча саранчи.
— Какой еще детали?
— Помнишь Австралию?
— Австралию?
— Ну, знаешь, тот континент, на который Джейн депортировала Маргерит.
— А, да, Австралия.
— Оказывается, это была месть, — говорит Делия, толкая ко мне по столу обычный офисный блокнот.
Я беру его и пытаюсь читать, но у меня не получается. Записи Делии состоят из плотного ряда широких завитушек. Все они совершенно неразборчивы.
— Что это?
— Мои стенографические заметки. Я только что созвонилась с прежним ассистентом главного редактора «Парвеню», Люси Байндерс. Очень дружелюбная женщина. Занимается теперь страховкой автомобилей.
Хотя мне ужасно хочется знать, как она нашла ассистента Эллис Мастерс через двенадцать лет, я сдерживаю любопытство. Сейчас речь не о следственных талантах Делии.
— И что сказала Люси Байндерс?
— Что Маргерит хитрая злокозненная сучка, и что когда ее продвинули до старшего редактора — за то, что она спала с ответственным редактором, — она превратила в ад жизни всех младших сотрудников, особенно Джейн. Давала ей паршивые задания, меняла сроки, чтобы та всегда опаздывала с подачей статей, переписывала тексты, чтобы выставить ее бездарной дурой. Через пять месяцев Джейн уволили. — Она перелистывает страницу и начинает читать из своих записей. — Я связалась с несколькими редакторами в австралийском «Вог», но никто ничего не рассказывает. Маргерит поднялась по служебной лестнице как метеор. Она стала из старшего редактора главным за шестнадцать месяцев. Казалось бы, хоть у кого-то должно быть мнение по этому поводу, но они все молчат. Что утешает, однако у них явно нет предрассудков по поводу возраста, — говорит Делия и зачитывает статистику возраста и образования сотрудников австралийского «Вог».