Большинство дам, по-видимому, разумно относились к необходимости регулярно обновлять свой гардероб, максимально используя труд горничных и крепостных швей. Кроме того, некоторые мастерили свои наряды сами; например, в семье вице-президента Академии художеств обходились своими силами. Мария Каменская вспоминала: «Маменька, тетка и бабушка работали целое утро кто во что горазд. Таких рукодельниц, как они были, поискать, так не найдешь: у нас все делалось дома, от шляпки до башмака»252.
Не всегда покупательницы «бросались» и на импортные товары, отдавая предпочтение прочным и носким изделиям. Анна Николаевна Дубельт просила мужа: «Сделай мне еще милость, Левочка, пришли мне… летний небольшой зонтик, не самый маленький, а с длинною палочкою, темный или зеленый, только без бахромы, и не покупай в магазинах, потому что из магазинов зонтики от солнца слишком нежны для моих полевых прогулок. Помнишь, ты подарил мне прекрасный шелковый зонтик, когда я была в Петербурге? Я берегла его до нынешнего лета, а нынче как стала его употреблять, то прежде, чем лето кончилось, он весь изломался, пружины его так тонки и ломки, что чуть ветерок посильнее, его всего извертит и изломает, что уж я его даже шелчинками связывала, и так насилу доносила до осени. Купи мне зонтик в Гостинном[11] дворе; их продают в Перинной линии, и прикажи купить средней руки, не маленький и не огромный, а средней величины, и сделай милость, простинький, без бахромы и без лишних прикрас, а только чтоб был прочный и его бы ветром не поломало»253.
Барыни обучали экономии в хозяйстве своих подраставших дочерей. В рассказе В.Ф. Одоевского «Журнал Маши» находим наставления маменьки: «…место, которое я занимаю в свете, заставляет меня делать некоторые издержки, или, другими словами, иметь некоторые вещи, сообразные с моим состоянием. Заметь это слово: сообразные с моим состоянием; так, например, никто не станет укорять меня за то, что я не ношу платьев в триста и четыреста рублей, какие ты иногда видишь на нашей знакомой княгине. <…> Но при распределении издержек. мы должны знать, сколько наши доходы позволяют нам издерживать. Есть люди, которые из тщеславия хотят казаться богаче, нежели сколько они суть в самом деле. Это люди очень неразумные; для того чтобы поблистать пред другими, они отказывают себе в необходимом; они всегда беспокойны и несчастливы; они часто проводят несколько годов роскошно, а остальную жизнь в совершенной нищете; и все это потому только, что не хотят жить по состоянию»254. Далее дочь отправляется с родительницей в магазины за материей на платья. «Войдя в лавку, я стала рассматривать разные материи; прекрасное тибе, белое с разводами, бросилось мне в глаза.
– Можно мне купить это? – спросила я у маменьки.
– Реши сама, – отвечала она. – Почем аршин? – продолжала маменька, обращаясь к купцу.
– Десять рублей аршин, это очень дешево; это настоящая французская материя; ее ни у кого еще нет.
– Тебе надобно четыре аршина, – заметила маменька, – это составит сорок рублей, то есть больше того, что ты назначала на два платья.
Реклама из издания: Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год
– Да почему же, маменька, я обязана издержать на мое платье только тридцать рублей?
– Обязана потому, что надобно держать слово, которое мы даем себе. Скажи мне, что будет в том пользы, если мы, после долгого размышления, решимся на что-нибудь и потом ни с того ни с сего вдруг переменим свои мысли?
Я чувствовала справедливость маменькиных слов, однако ж прекрасное тибе очень прельщало меня.
– Разве мне нельзя, – сказала я, – вместо двух платьев сделать только одно?
– Это очень можно, – отвечала маменька, – но подумай хорошенько: ты сама находила, что тебе нужно два платья, и действительно, тебе без новых двух платьев нельзя обойтись; ты сама так думала, пока тебя не прельстило это тибе. Вот почему я советовала тебе привыкнуть заранее назначать свои издержки и держаться своего слова.
Еще раз я почувствовала, что маменька говорила правду, но невольно вздохнула и подумала, как трудно самой управляться с деньгами. Кажется, купец заметил мое горе, потому что тотчас сказал мне:
– У нас есть очень похожий на это кембрик.
В самом деле, он показал мне кисею, которая издали очень походила на тибе. Я спросила о цене; три рубля аршин. Эта цена также была больше той суммы, которая назначена была мною на платье.
– Нет, это дорого, – сказала я маменьке.
Маменька улыбнулась.
– Погоди, – сказала она, – может быть, другое платье будет дешевле, и мы сведем концы.
И точно: я нашла прехорошенькую холстинку по рублю пятидесяти копеек аршин. Таким образом, эти оба платья вместе только тремя рублями превышали сумму, мною для них назначенную.
– Не забудь, – сказала маменька, – что мы должны навести эти три рубля на других издержках.
Мы просили купца отложить нашу покупку, сказав, что пришлем за нею, и пошли в другой магазин. Там, по совету маменьки, мы купили соломенную шляпку, подложенную розовым гроденаплем, с такою же лентою и бантом. За нее просили двадцать рублей, но когда маменька поторговалась, то ее отдали за семнадцать рублей. Потом мы пошли к башмачнице; я там заказала себе ботинки из дикенького сафьяна за четыре рубля. Оттуда мы пошли к перчаточнице и купили две пары перчаток»255.
Одновременно в молодом дворянине воспитывали внимательное отношение к потребностям и просьбам его будущей супруги. В «Наставлении сыну в день брака» говорилось: «Не отказывай жене в ее невинных желаниях; доставляй ей приличные удовольствия, сколько можешь. Захочет ли нового платья, чепчика, шали, соглашайся без ропота. Я никогда не отказывал твоей матери ни в каком подобном желании; и что значат неважные издержки на новый наряд, часто необходимый, на ложу в театре, на билет в концерт?..»256 Граф М.Д. Бутурлин, будучи стесненным материально, но живя семьей в Москве, «нашел средство доставить… жене наивеличайшее для светской барыни удовольствие войти в сношения с маршанд-де-мод [модистками] и с портнихами»257. Алексей Афанасьевич Ракитин владел небольшим имением в Рязанской губернии, рачительное управление которым приносило около 3000 рублей серебром годового дохода. «Одевался он всегда изящно, но согласно со своим возрастом; а что до белья, оно было из лучшего голландского полотна и безукоризненной белизны. <…> Анна Петровна была лет на пятнадцать или немного более моложе своего мужа. <…> Изящно жить он любил и умел, а от жены требовал, чтобы она не пренебрегала отнюдь своим туалетом, на что денег не жалел»258. Но, пожалуй, самое выразительное пожелание высказал художник Лев Бакст, создававший среди прочего эскизы для дамских туалетов, в письме будущей жене и дочери П.М. Третьякова Любови Павловне Гриценко: «Одевайтесь как цветок – у вас столько вкуса! Да это ведь одна из радостей этой земли! Клянусь вам. Носите у корсажа цветы, душитесь, завертывайтесь в кружева – все это безумно красиво – все это жизнь и ее прекрасная сторона»259.
Реклама из издания: Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год
Знаток дворянского быта и этикета Е.В. Лаврентьева пишет об активном участии мужчин в приобретении дамских нарядов260. Таких примеров действительно можно отыскать немало. Посылки с европейскими нарядами приходили от военных во время заграничных походов русской армии, участников дипломатических миссий, путешественников. Будучи в столицах, мужчины не забывали отправить обновки своим родственницам. Константин Яковлевич Булгаков любил делать подарки близким, в 1814 году он писал брату: «Что за город Париж для покупок, ежели у тебя есть деньги; к несчастью, это моя слабая сторона. Особенно меня сердит то, что нет у меня мерки Наташи и Маши; а какие прекрасные туфельки я бы им привез!»261 Поэт Константин Батюшков сообщал из Петербурга: «Сестрам посылаю по поясу модному»262. В другой раз он «послал Вареньке прекрасный шпензер»263.