В Москве производством искусственных цветов не менее полувека занималась семья де Ладвез. В 1820 году «Московские ведомости» объявляли: «На углу Рождественки, против Косметического магазина и Медико-Хирургической академии, в доме Маскле, под № 448, в модной лавке получены из Парижа шляпки новейшего фасона, также цветы разного сорта в самом лучшем последнем вкусе. Гг. желающие могут адресоваться. к Елисавете Степановне Ладвес»115. В той же газете за 1832 год читаем: «В цветочном заведении г-жи Де Ладвез, состоящем на Петровке в доме Мельгунова, делаются цветы из соломы, самых последних фасонов»116. В первой половине 1870-х годов в Управлении императорскими московскими театрами служила цветочницей Елизавета Алексеевна де Ладвез, она проживала на Петровке в доме Пенского117.
Основательницей цветочной фирмы, по-видимому, надо считать Елизавету Розалию де Ладвез (Elisabeth-Rosalie de-Ladeveze, 6 апреля 1784 – 3 февраля 1845)118. Она состояла в браке с Франсуа-Бернардом де Ладвезом (Francois-Bernard de-Ladeveze, 24 декабря 1756 – 2 сентября 1846). В московских адрес-календарях упоминались их сыновья – подпоручик Петр Францевич119 и учитель I кадетского корпуса Андрей Францевич де Ладвез (14 октября 1807 – 26 июня 1857)120. Отставной подпоручик Михаил Францевич де Ладвез служил у московского гражданского губернатора, он владел домом на Патриарших прудах121. Михаил Францевич славился цыганской пляской на танцевальных вечерах в Рязани в начале 1850-х годов. Мемуарист писал о нем: «Сын старого французского эмигранта, жена коего долго имела фабрику и магазин искусственных цветов в Москве на Петровке. <…> Этот Ладвез служил прежде в армейской пехоте и женился на девушке с порядочным состоянием. Один из его братьев, ученик Петербургской Академии художеств, вышел талантливым живописцем»122. Художником стал Стефан (Степан) Францевич де Ладвез (1817–1854/55), рано проявивший способности к искусству. Его определили в Академию художеств, где уже в 1835 году он получил 2-ю серебряную медаль за рисунок, работал в Италии, в 1853 году удостоился звания академика123.
Наиболее активные и успешные торговцы имели лавки и магазины в нескольких городах страны, петербургские купцы чаще всего устремлялись в Москву, московские же отправлялись в другие губернии. Как сказано выше, семейство Брюно торговало обувью в обеих столицах.
В начале 1820-х годов в Москве на слуху была модная торговка мадам Мегрон, но еще в 1818 году в столице – в доме Косиковского на Большой Морской улице – открыл модный магазин господин Мегрон, разумеется «прибывший сюда из Парижа»124. Мария
Филипповна Дюлу с 1810-х годов держала модный магазин и винную лавку в Первопрестольной, в середине 1820-х имела «торговую точку» в Орле125, а из переписки современников известно о существовании модного магазина Дюлу в Киеве.
Еще одно имя, знакомое жителям обеих столиц, – Вихман. В 1828 году «Петербургские ведомости» сообщали: «Готовыя соломенныя шляпы дюжинами и по одиначке разнаго фасона, а также и итальянския всех номеров можно получать и отдавать их мыть, по Демидову переулку в доме Линке, Софье Вихман»126. В 1830-х годах модный магазин Вихман располагался по адресу: Невский проспект, 69127. Справочник 1858 года сообщает: «Диль, Луи Эме. [Купец 3-й гильдии.] Имеет модный магазин под фирмою «Софья Вихман», 3 ч[асть] 1 кв[артал] в д[оме] Медникова. Жительство] там же»128. В 1848 году в Москве на Тверском бульваре в доме Засецкого открылся магазин A la ville de Paris мадам Вихман (Wichmann)129, существовавший все следующее десятилетие130. Она предлагала готовые изделия и принимала заказы на изготовление шляп, чепцов, эластических корсетов, визитных и свадебных платьев, мантилий, зимних салопов, детских платьев. Кроме того, в Тверской части Москвы существовало портное заведение дерптского мещанина Карла Густава Вихмана, он шил пальто, сюртуки, жилеты, фраки, брюки, шинели. В 1840 году мастер работал в доме Варгина и руководил 2 работниками и 2 учениками131. В начале 1852 года мастерская переехала в Газетный переулок в дом Бекетова132, и в ней было 5 работников и 5 учеников133.
Рисунки мод из магазина Вихман. Реклама из газеты «Русский инвалид. Приложение». 7 апреля 1864 г.
Из нашего небольшого обзора видно, что наиболее известные и успешные модистки и торговцы тканями, платьем, обувью и галантерейными изделиями имели иностранное происхождение, среди них встречались французские, швейцарские, бельгийские подданные, выходцы из немецких и других земель. Современница рассказывала: «Улица, называемая Кузнецкий мост, издавна была заселена иностранцами: были французские и немецкие лавки. <…> Там торговали модным товаром, который привозили из чужих краев; были и свои мастерицы в Москве, но их обегали, и кто побогаче, все покупали больше заграничный привозной товар»134. Другой очевидец писал: «Сожалея. должен я признаться, что большая часть лучших процветающих магазинов, так сказать, приучивших к себе покупателей, принадлежит иностранцам. <…> Благодетельными распоряжениями знаменитого московского градоначальника устройство цехов постепенно приходит в должный порядок, но, говоря справедливо, нельзя не сказать, что лучшие цеховые мастера еще до сего времени иностранцы»135. Эта картина мало изменилась и к концу столетия: «Если пойти по Невскому проспекту или по Большой Морской, то дай бог увидеть одну вывеску с русским именем на двадцать вывесок с иностранными именами. Все лучшие, наиболее роскошные магазины принадлежат иноземцам»136.
Реклама из издания: Коммерческий указатель города С.-Петербурга, составленный Викентием Кишкиным-Жгерским на 1831 год
Тем не менее в московских справочниках пушкинской поры можно обнаружить немало швей и портных с русскими фамилиями, но принято считать, что их изделия не отличались изяществом. Однако сохранившиеся отзывы современников позволяют утверждать, что и некоторые русские швеи пользовались успехом у взыскательной публики в обеих столицах. В Петербурге, например, славилась мастерская г-жи Соловьевой. В 1820-х годах современники отмечали московский «модный магазин русской, где шляпки, платья, все дамские наряды ознаменованы тонким вкусом, прекрасною отделкою. Это магазин г-жи Бажановой»137. Ольга Александровна держала мастерскую на Софийской улице в доме Медынцева и, судя по объявлениям, сотрудничала с парижскими фирмами138. Купчиха состояла в браке с Иоганом Федоровичем Вернером «из иностранцев»139, что, вероятно, способствовало успеху предприятия. Их ателье существовало по крайней мере до начала 1840-х140.
Вездесущая «Северная пчела» неоднократно писала о чете Лапиных, имевших мастерскую на Большой Миллионной. «Одна русская художница, г-жа Лапина, делает искусственные цветы в Петербурге так хорошо, что они ни в чем не уступают парижским. <…> Выписав из Парижа все инструменты и получая из всех столиц новые образцы, г-жа Лапина занимается своим искусством как истинная художница, с любовью к своему делу и желанием совершенства»141. «Г-н и г-жа Лапины, содержащие магазин и фабрику искусственных цветов. дошли до высокой степени совершенства в сем роде промышленности, и произведения их фабрики могут в полном смысле заменить цветы парижские. Все, что появляется нового в столице Франции, немедленно поступает в продажу в магазине г-д Лапиных в том же самом виде, хотя сделано в Петербурге. Недавно изобретенное в Париже искусство наклеивать по крепу или атласу цветы в букетах и гирляндах, перенято г-жой Лапиной с удивительною точностью, и мы были свидетелями, что самые опытные знатоки не могли различить парижской работы с петербургскою. Верность рисунка, яркость красок и чистота отделки в трудах г-жи Лапиной приобрели бы ей уважение и в самом Париже, и вся разница между русским подражанием и французским вымыслом состоит в том, что русский товар едва ли не вдвое дешевле. Г-жа Лапина принимает всякаго рода заказы, как для уборки головы цветами, так и для отделки платья гирляндами и букетами, по образцам или по рисункам. Имея достаточное число искусных работниц, она исполняет заказы в скорейшем времени. Иногородные могут выписывать от г-жи Лапиной как цветы, так и платья, которые будут пересланы скроенными и уложены безопасно от повреждения»142.