Помимо обязательных воскресных гуляний в Гайд-парке, где породистые лошади, купленные в Тэйтерсоле, становились подходящей рамой для одежды, приобретенной на Бонд-стрит, денди могли выбирать из большого разнообразия контекстов для демонстрации своего тела и вкусов. Кроме вечерних балов по средам в Almack's и возможности часто посещать мужские клубы на Сент-Джеймс-стрит, альтернативу для рафинирования зарождающегося лондонского стиля представляли самые опасные улицы к востоку от Темпл-бар. И снова хронику модных устремлений за золотыми воротами Вест-Энда можно найти у Пирса Игана в произведении «Боксиана, или Очерки о древних и современных кулачных боях», где он воспевает отдельные характеры знаменитых чемпионов по боксу и смакует шумные эскапады болельщиков – поклонников боев, чья страсть к чистой романтике спорта была выше классовых границ. Интерес к мужественному искусству бокса служил оправданием и ответом на обвинения денди в изнеженности, позволяя ему еще больше сосредоточиться на прославлении идеальной мужской фигуры. Говоря о самой популярной аристократической ассоциации покровителей ринга, Иган утверждает, что «именно… в целях самого истинного патриотизма и государственной пользы было сформировано Общество кулачных боев… Главная его цель – сохранять принципы смелости и отваги, которые отличают британский характер, и сдерживать распространение той изнеженности, которую способно производить богатство»[77]. Его члены даже имели возможность выделиться, купив специальную униформу, состоявшую из синего фрака и желтого кашемирового жилета, прославленного Браммелом, на пуговицах которого были выгравированы буквы «P.C.»[78]. Поблизости от Вест-Энда, на Сент-Мартин-стрит, рядом с Лестерскими полями, корт для игры в «пятерки»[79] привлекал «самую респектабельную публику», служа местом, где «любители кулачных боев высокого класса» могли развивать свои навыки.
Еще восточнее в Холборне бывший кулачный боец Боб Грегсон в 1810 году открыл таверну Castle, которую часто посещали «спортивные франты» Вест-Энда. Иган заметил, что двухметровое тело хозяина весом почти сто килограммов было предметом восхищения. «Невозможно было найти более красивого и пропорционально сложенного мужчину… Знаменитый профессор анатомии Королевской академии счел его самым выдающимся объектом для научных рассуждений… В качестве красивого объекта для рисования его выбрал сэр Томас Лоуренс… его поведение было выше всякого абсурдного жеманства; в его манерах невозможно было найти ничего надменного… он всегда был хорошо, более того, модно одет»[80]. Этот образец бесклассовой лондонской моды, владельцем которого в 1814 году стал такой же «стройный» Том Белчер, слыл одним из лучших среди заведений, которые уверенно конкурировали с более центральными и избранными местами за привлечение модников. «Клиенты приходили толпами и оказывали ему поддержку, отчего это место стояло особняком для денди, щеголей, людей хорошего тона и тому подобных, составлявших круги поклонников спорта». Его успех был повторен бесконечное количество раз другими спортивными заведениями, многими из которых управляли призеры боев в Смитфилде, Мургейте или на Олд-Кент-роуд. То, что подобные пристанища можно было встретить на площадях Фитцрой и Гросвенор, на Бонд-стрит и Джермин-стрит, является еще одним подтверждением того, каким образом стиль денди захватывал столицу, питаясь тем и подпитывая то, что Питер Торольд назвал «обаянием Лондона 1800-х… его энергией, его размахом, разнообразием досуга, легкостью жизни, его шумом, истинным ощущением мегаполиса»[81]. Вот почему стиль денди начала XIX века, который связывал обнаженное тело рабочего-бойца с одетой в сшитый на заказ костюм фигурой аристократического фланера в эгалитарном прославлении мужского героизма, можно с полным правом назвать первой и, возможно, самой важной из числа модных идентичностей, глубинным образом связанных с развитием самого города. Тень денди ляжет на ближайшие два столетия как образец для одевания в соответствии с возможностями, на которые в определенном городском контексте создается спрос, бледнея по мере того, как в последующие десятилетия разница между Ист-Эндом и Вест-Эндом будет становиться все более резкой, а принципы производства и ношения одежды в Лондоне станут развиваться, более четко отражая разрыв между разными слоями населения и соревнующимися друг с другом культурами определенных районов монструозного викторианского мегаполиса, который начнут чаще описывать как антиутопию. Между тем по стандартам оптимистично настроенного мирового города 1820-х годов дендизм стал привлекательным и самоуверенным лицом цветущего городского общества:
78
Egan P. (J. Ford (ed.)). Boxiana or Sketches of Ancient and Modern Pugilism. Folio Society. 1976. P. 133. Также см.: Howe P. (ed.). The Best of Hazlitt. London: Methuen, 1923. Pp. 136–155; и Pointon M. Pugilism, Painters and National Identity in Early Nineteenth Century England // D. Chandler, J. Gill, T. Guha and G. Tawadros (eds). Boxer. INIVA. London. 1996.
80
Fives Court; «пятерки» или «пятерни» – название игры в мяч, во время которой мяч бьют ладонями (голыми или в перчатках, отсюда название) так, чтобы он отскакивал от стен специального корта. (