На настоящий момент все мои платья сшиты здесь, в Англии. Конечно, строго говоря, это не совсем правда — что подтвердит любой, кто смыслит в бизнесе. Вещи могут быть изготовлены где угодно, но, если последний стежок был положен в пределах Соединенного Королевства, ты смело можешь писать на ярлычке: «Сделано в Англии». С тех пор как в северных странах сильно сократилась сфера обрабатывающей промышленности, почти ничто не шьется на месте. Даже Marks & Spencer в большинстве своем перебрались на Восток. Десять лет назад слова «сделано в Англии» что-то да значили — это был своего рода символ качества; в наши дни это всего-навсего говорит о том, что кто-то в Англии, перед тем как выбросить платье на рынок, пришил на него еще одну пуговицу. И если вы присмотритесь повнимательнее, то увидите, что само оно сшито не здесь. Стежки слабые, шов кривоватый, изделие не отпарено и неправильно сложено. Но делать нечего, поскольку раздобыть одежду, сшитую действительно в Англии, очень нелегко…
У меня контракт с маленькой швейной мастерской в Венгрии, неподалеку от Будапешта; там шьется большинство моих жакетов и блузок. Контроль качества — это только часть проблемы. Вместо обычных десяти процентов изделий мне приходится проверять пятнадцать. Это значит, что, когда партия из ста жакетов прибывает в наш офис, я наугад вытаскиваю из коробок пятнадцать штук и лично проверяю все швы. И если они прямые, гладкие и без явных дефектов, мне остается просто принять на веру, что с остальными жакетами дело обстоит так же. У меня нет времени, чтобы проверить все сто.
Что касается других моих вещей, то они производятся в Португалии. В остальном я полагаюсь на своих портних, большинство из которых — португалки и полячки; они подрабатывают у меня, помимо своей основной работы в Шордиче, все — очень приятные женщины (некоторые работают здесь легально, а некоторые нет), они просто из сил выбиваются за восемь с половиной долларов в час. Это — опора моей фирмы. Я не знаю их всех по именам, но когда появляюсь в мастерской, чтобы провести контроль качества, то могу быть уверена, что они меня порадуют. Некоторые берут работу на дом и сидят перед телевизором, обметывая жакеты и юбки. Но даже в самом лучшем случае они, конечно, не профессионалы. И это большая проблема. Если бы у нас была фирма побольше и мы получали бы крупные заказы не только от Selfridges — можно было бы над этим подумать.
Я сижу и слушаю, как Александр, жуя мой сандвич, говорит о заказах. Если бы кто-нибудь захотел приобрести нашу фирму, это была бы замечательная сделка — все пошло бы по-другому.
Одно из главных достоинств той ситуации, когда владельцем твоего брэнда становится Gucci, Louis Vuitton или Club 21, — это то, что они сами организуют производство. Концерн Gucci обладает собственными швейными фабриками вблизи Милана и Флоренции, а также в Венгрии, где они шьют одежду от McQueen, McCartney, Balenciaga, YSL. To же самое и у LVM Н. Есть также определенное число производителей, которые берут под свое крыло знаменитые брэнды вроде Paul Smith, Westwood, Gaultier, Alberta Ferretti и Hussein Chalayan. Суть сделки проста: дизайнер получает от десяти до пятнадцати процентов дохода с продаж, в то время как владелец фабрики принимает на себя весь риск, шьет одежду и осуществляет контроль качества. Дизайнер просто подает идеи; остальное делают другие. Они продают его одежду в самых шикарных магазинах города. Это на удивление простая система; дизайнер может ни о чем не думать и полностью погрузиться в творческий процесс, в то время как все проблемы за него решают доверенные лица. Качество гарантировано, так же, как и количество, и потому клиенты могут быть уверены, что они получат партию высококачественного товара вовремя.
В любом случае это хороший расклад. Конечно, система не без изъянов. Во-первых, мне всегда казалось, что десять — пятнадцать процентов прибыли — это не такое, уж большое вознаграждение за творческий импульс и зато, что ваше имя написано на вывеске. Во-вторых, дизайнер испытывает сильнейшее давление, поскольку хозяин диктует свои условия в организации продаж, и потому если вы не достигнете поставленных им целей, то ничего не получите. И, в-третьих, доставка товара не всегда происходит вовремя. Как это и бывает в мире моды, вперед пропускают крупных игроков. Чем значительнее ваш заказ, тем больше у вас шансов оказаться в начале очереди. А если учесть, что всем дизайнерам нужно выпустить свою партию в одно и то же время, то для менее крупных компаний это серьезная задача. Стоит вам опоздать — и магазины отменят заказы. Если вы не смогли представить всю весенне-летнюю коллекцию к январю, она вообще никому не будет нужна. Есть некая невыразимая в цифрах критическая масса, которую надо набрать, прежде чем у вас появится шанс занять место где- то в первых рядах. В противном случае вы можете пойти по тяжелому пути Клеменса Рибейры, которому в прошлом году пришлось объявить ликвидацию, поскольку владельцы лицензии не сумели организовать доставку товара вовремя. Они топтались в самом конце очереди и не смогли выполнить все заказы. В августе они уже были банкротами. Когда что-нибудь идет не так — итог всегда ужасен. С тех пор они все-таки сделали один маленький совместный показ, который прошел очень прилично, но производством больше не занимаются. Этого достаточно, чтобы по спине поползли мурашки.