- Как я рада, что наконец познакомилась с вами! - сказала она. - Колин столько писал о вас, что в конце концов мне стало казаться, что я знаю вас много лет.
Мерседес слегка наклонила голову. Улыбка ее была располагающей и приятной.
- Я приготовила такое же приветствие, - сказала она бесхитростно. Уверена, что у нас с вами есть кое-какие секреты. Он не может знать о нас все. - И, взяв Джонну за руку, Мерседес отвела ее в сторону. - Например, продолжила она тоном заговорщицы, - известно ли вам, что...
Колин напрасно напрягал слух, пытаясь уловить, что выбалтывает его жена, но шаги Мерседес заглушали ее голос. Колин смотрел вслед Мерседес и Джонне, удаляющимся в библиотеку, и повернулся к Декеру.
- Как тебе удалось привезти ее сюда, черт возьми? - спросил он.
- Я же сказал: я ее похитил.
На этот раз эти слова были встречены без улыбки. Колин оценивающим взглядом окинул лицо брата. На этом лице не было обычной легкой усмешки, а ярко-синие глаза смотрели на редкость холодно и серьезно.
- Так ты говоришь серьезно? - догадался Колин.
- Половина складов компании "Ремингтон" сгорела дотла, - сказал Декер. - И сама Джонна чуть не сгорела. У меня не было другого выбора, как только увезти ее из Бостона.
- Другого выбора? Вряд ли это можно назвать объяснением. - Колин проницательно посмотрел на брата:
- Что там произошло?
Декер не собирался что-либо утаивать от Колина.
- Потом, - сказал он, - когда я буду уверен, что наш разговор никто не прервет. А теперь пойдем к дамам.
И, не дожидаясь ответа, направился в библиотеку. Но у дверей остановился и спокойным голосом задал вопрос, крутившийся у него в голове:
- Это правда, что Джонна боится воды?
- Да. Она ни за что не сунет даже кончик пальца в водоем больше купальной лохани. И плавать она совершенно не умеет. Ее отец утонул в море. Насколько я могу судить, она боялась моря всю жизнь, по крайней мере с тех пор, как я вытащил ее из бостонской гавани.
- Но ведь она была тогда младенцем! - возразил Декер. - Как же она могла...
Колин пожал плечами. Он взялся за дверную ручку, но дверь не распахнул.
- Кто может знать, что она могла запомнить? Ясно только, что запомнила. Спроси у нее самой. - Он бросил на брата открытый взгляд:
- Ты не знал об этом?
- Она никогда не говорила мне! - Декер покачал головой.
- А она хоть раз выходила на палубу, когда корабль был в открытом море?
- Нет.
- Ну, значит, она тебе все сказала, - поставил точку Колин, медленно качая головой. - Просто ты не слушал. - В его глазах появилось нечто похожее на разочарование. Он открыл дверь и вошел в библиотеку.
Декер не сразу последовал за братом. Он вспомнил, что как-то раз Джонна назвала себя узницей, а он пропустил это определение мимо ушей. Теперь Колин подтвердил: да, именно в узницу он ее и превратил. Где же было его сердце? Декер вдруг ощутил какую-то пустоту. Он глубоко вздохнул, собираясь с духом предстать перед Джонной.
***
Вышло так, что не Колин, а Мерседес повела Джонну осматривать Роузфилд. Этот дом очень напоминал дом в Уэйборн-Парке, и Мерседес довольно легко отвечала на вопросы Джонны о планировках комнат и их назначении. Хотя гости редко бывали в Роузфилде, в доме неизменно поддерживался порядок. В оранжереях буйно росли цветы и зелень; клавесин в музыкальной гостиной всегда был настроен. На резных позолоченных рамах фамильных портретов и картин, изображающих сценки из английской деревенской жизни, не было ни пылинки. Мебель стояла без чехлов, кроме нескольких спален, и от постоянного ухода дерево мягко поблескивало. Во многих комнатах был разведен огонь, манящий расположиться у мраморного камина.
- Я не выношу сквозняков в доме, - поделилась Мерседес, когда они с Джонной вышли в длинную галерею. - Колин считает, что я глупо поступаю, требуя, чтобы в Роузфилде всегда поддерживали порядок: ведь гости здесь бывают лишь время от времени. Но я знаю, что такое запущенный дом. Я не хочу, чтобы здесь повторилось, как в Уэйборн-Парке.
- Трудно поверить, что вы не захотели здесь жить, - заметила Джонна.
Мерседес улыбнулась безоблачной улыбкой:
- Это потому, что вы не бывали в Парке. Правда, я к нему испытываю особое пристрастие. Я родилась и выросла в Уэйборне, и он всегда будет мне дорог. Колин также не испытывал к Роузфилду особой привязанности, и мы легко уладили этот вопрос.
Джонна остановилась у портретов, висящих на стене, и стала их рассматривать.
- Семья всегда много значила для Колина. Я понимаю, почему он не захотел продать этот дом. - Джонна легко засмеялась над собой, а потом взглянула на Мерседес. - Наверное, я шокирую вас этими разговорами о продаже? Декер говорит, что я настоящая янки.
- Как и Колин, - отозвалась Мерседес. - Хотя корни его здесь, он слишком много времени провел с...
- Со мной и моими родителями? - прервала ее Джонна, выгнув темную бровь.
- С Джеком Куинси, - ответила Мерседес. Джонна убрала коготки.
- Простите, - сказала она тихим голосом, - боюсь, что я чересчур впечатлительна.
- Это просто гордость янки! - Теперь Мерседес улыбнулась ласково. - Я люблю Колина за это. - Она замолчала и вздохнула. - И еще по ряду причин.
Джонна промолчала. Слова Мерседес лишь подтвердили догадку Джонны. Она заметила, какими взглядами обменивались Колин с женой. В расплывшейся фигуре Мерседес она видела реальное доказательство их любви. Джонна вновь обратилась к портретам. Внешность у предков Колина и Декера была мрачной, суровой, а улыбки угрюмые.
- Трудно поверить, что Декер принадлежит к этому фамильному древу, сухо заметила она.
Мерседес засмеялась - и над замечанием Джонны, и над ее тоном.
- Вы совершенно правы. - Она отошла подальше и окинула портреты тем же критическим и внимательным взглядом, что и Джонна. - Среди них нет ни одного негодяя, хотя, наверное, несправедливо так называть Понти.
- А вы всегда называете его этим именем? - спросила Джонна. - Это смешное имя.
- Вряд ли оно кажется ему смешным. Это имя дала ему Mere.
- Пардон?
- Mere, - повторила Мерседес. - Мари Тибодо. Его мать. - Уголком глаза она заметила, что Джонна снова принялась разглядывать портреты. - Здесь вы ее не найдете. Среди этих портретов нет даже его родной матери, а Мари не была ею. Она и Джимми Грумз взяли Декера из работного дома. Вы ведь знаете о работном доме и его управляющем Каннингтоне, не так ли?
Джонна кивнула.
- Колин кое-что мне рассказал. Там его нашел Джек Куинси.
- Верно. Всех троих братьев отправили туда, когда убили их родителей. Лорд Шилдинг, тогдашний граф, много лет жил, отдалившись от своего сына. Отец Колина, его жена и дети ехали в Роузфилд, когда их экипаж остановили разбойники с большой дороги. Дети уцелели, но никто из них, даже Колин, не знал, куда они ехали. Пытались отыскать их родственников, как вы, наверное, знаете, но эти поиски ни к чему не привели. Первым из работного дома забрали Грейдона, который был еще грудным младенцем. За ним Понти, а потом Колина. Лорд Филдинг много лет разыскивал детей, а Колин - своих братьев, но в конце концов случай свел Колина с его дедом.
Джонна внимательно рассматривала портрет покойного графа Роузфилда. Он был изображен в зрелых годах, вокруг глаз и в уголках губ пролегли тонкие морщинки. Судя по всему, появились они не от смеха. Черты лица были тонкие, аристократические, подбородок - узкий. Его волосы скрывались под напудренным париком, но брови были темные. Он не был красив, но назвать его непривлекательным тоже было нельзя. В его лице, а может быть, в осанке проступала несомненная властность, которая в представлении Джонны всегда связывалась с Колином и только недавно - с Декером.
- Расскажите мне о Мари, - попросила Джонна и, видя нерешительность Мерседес, мягко добавила:
- Пожалуйста, прошу вас. Декер так мало говорит о себе.
Мерседес с пониманием слегка кивнула.
- Колин точно такой же. Он держит людей на расстоянии и не допускает их в свою личную жизнь. Понти делает это с улыбкой, которая и сбивает окружающих с толку. На первый взгляд он кажется открытым, а потом понимаешь, что он далек от тебя, как луна.