-Кира,– подала я голос первой. Сын стоял возле окна, вцепившись в подоконник обеими руками. На мой зов он даже не обернулся.
-Кирилл, пожалуйста,– повторила я внезапно севшим голосом.
-Знаешь, как ни по-детски это сейчас прозвучит,– серьезным тоном заговорил он,– Но ты меня предала. Вы меня предали.
Он обернулся, и я задержала дыхание, на меня смотрели жестокие глаза Антона, сейчас мой сын, как никогда был похож на своего отца.
-Почему ты молчишь, мама? Почему ты молчала все эти годы? Ни разу ни сказала правду. Я так понимаю, что замена имен и фамилий это вовсе не программа по защите свидетелей, как вы меня убеждали? Вы сами преступники.
Я дернулась, как от удара. Сын же, наоборот, от моей реакции подскочил ко мне и, глядя в глаза чуть ли не закричал:
-Почему вы мне лгали!?
-А что мы должны были тебе говорить? Рассказать всю жизнь невозможно. Да и я очень надеялась, что твой отец не вернется к этому. Я очень надеялась, что мы не вернемся в Россию.
Кира горько улыбнулся, покачал головой и, отвернувшись от меня, снова отошел к окну.
-Наверное, ты права, нельзя ребенку говорить о том, что его родители убийцы.
Из комнаты Кирилла я выходила на подогнувшихся ногах. После той жестокой фразы он ни сказал, ни слова, закрывшись от меня глухой стеной молчания.
Неужели за девять лет счастья я должна расплачиваться тем, что потеряю сына? Или же это запоздавшее наказание за убийство собственного отца? За ложь матери и за боль, которую я ей причинила? За ложь самой себе?
К себе в комнату я не пошла, зашла в ванную комнату. Захотелось принять душ и смыть с себя все зло, что я причинила самой себе. Только возможно ли это? Развязывая пояс халата, я машинально взглянула в зеркало – на меня смотрела бледная женщина с огромными глазами и осунувшимся лицом. Мимоходом отметила, что бинт, которым я была перевязана, испачкан кровью. В каком-то полусне подошла к раковине и, включив воду, умылась. На полочке возле зеркала увидела бритвенные принадлежности Кирилла, фирменная бритва, которую я ему подарила, как только мой мальчик стал мужчиной. Я улыбнулась, вспомнив этот момент, Кирка тогда жутко покраснел и все отводил от меня взгляд. Родной, ты даже не представляешь, как я тебя люблю! Взяла в руку его бритву и с нежностью провела по рукоятке. Ну как я могла рассказать ему правду? Как?
-Лена?– раздался испуганный голос Вика сзади меня. Я обернулась и наткнулась на его ошеломленный взгляд.
-Как ты сюда вошел?– бесцветным голосом спросила я.
-Ты не закрыла дверь,– почти прошептал он, а я проследила за его взглядом и обнаружила, что до сих пор держу бритву сына в руках. Бросив вскользь на себя взгляд, поняла, как я выгляжу со стороны – бледная, в расстёгнутом халате и со смертельным оружием в руках. Объяснять, что я тут воспоминаниям предавалась бесполезно, не поверит.
-Вик, ты все не так…
-Ты чего надумала?!– он подскочил ко мне, как ужаленный, вырвал бритву из рук и зашвырнул куда-то в сторону душевой кабины. – Из-за чего? Из-за того, что эта мелочь пузатая на тебя обиделась? Ты что ненормальная?! Он твой сын, а значит, поймет, позже, но поймет!
-Не поймет, Вик,– покачала я головой.
-Перестань, слышишь?– Вик подошел ко мне, поймав мои руки и заглядывая в глаза,– Я понимаю, что у тебя жизнь не позавидуешь, но так нельзя!
-Всё, хватит!– я вырвала свои руки,– Что ты носишься со мной как курица с яйцом? Ничего я с собой не сделаю, и не собиралась, просто ты зашел не в тот момент.
-Не в тот момент?!– заорал Вик,– А в какой момент я должен был зайти, когда бы ты уже кровью истекла?
-Да-а,– протянула я.– Зря я дверь-то не закрыла.
В тот же миг Викинг саданул кулаком по стенке со всей дури, а я от неожиданности отшатнулась.
-Господи, зачем я тебя встретил, жил ведь ни о ком не беспокоился…,– простонал он.
-Викинг, довольно! – меня порядком достала влюбленность мужиков, – Посмотри на меня и убедись, наконец-то, что ничего во мне особенного нет. Я обыкновенная! Нечего тут мелодраму разводить!
-Что ты сказала?– зарычал он, приходя от моих слов в бешенство, – Мелодраму разводить?! Ты что думаешь, что я сам не понимаю, что мне ничего не светит? Или ты думаешь, я мазохист, который с удовольствием влюбляется в чужую жену? Любовь это не вещь, которую можно взять и выкинуть!
-Я знаю это, поверь мне,– тихо ответила я, и он внезапно замолчал, и с шумом выдохнул.
-Мы сейчас оба успокоимся и забудем о том, что здесь произошло,– через минуту проговорил он,– Только пообещай мне, что ты больше не будешь глупостей делать.
-Я и не делала…
-Пообещай.
-Хорошо,– вздохнула я,– Обещаю.
Вик окинул меня долгим взглядом, а я поспешно запахнула халат.
Запоздалая реакция, но все же какая есть. На этот раз, как только он вышел, дверь в ванную я закрыла и, раздевшись, залезла в душевую кабинку. Первое, что я сделаю, как только выйду из душа, так это позвоню Антону. Плевать я хотела на его дела. Он нужен здесь.
Из душа я вышла только через час. Половину из этого времени я честно проревела, зато вышла с четким осознанием, что мне делать. Первое, я позвонила Антону. Он был в сети, но трубку не брал. Сдаваться я не собиралась, и на пятый мой звонок он соизволил взять трубку.
-Что?
Ни тебе «здравствуй, любимая», ни «как твои дела?».
-Может, хотя бы сделаешь вид, что у тебя есть семья и спросишь все ли в порядке?
-Если ты позвонила мне, чтобы читать нотации, то сейчас не время,– вздохнул Антон.
-К Митяю приезжал Ян.
Повисло тяжелое молчание. Я чувствовала, что ему нужно какое-то время переварить услышанную новость.
-И что?– заскрежетал его голос в трубке, спустя какое-то время.
Пришлось рассказать, кто теперь Ян Стрелков, что он вычислил, что Антон в России, что он говорил и то, что все это слышал наш сын. В общем, все, кроме моего посещения его квартиры и нашей встрече в кафе.
-Прав был Митяй,– произнес Антон,– Надо было его грохнуть еще в девяностые.
-Я смотрю, ты не сильно удивлен,– недовольно заметила я.
-То, что Стрелок майором стал, мне еще Митяй сказал. Но вот то, что он в курсе нашего приезда…. Значит, кто-то нас сдал,– угрожающе произнес муж, а я прикусила губу. В жизни не признаюсь ему в своей глупости – ведь именно мое появление в квартире Яна стало точкой отсчета. Только сейчас я могла трезво рассуждать о том, что отнюдь не необходимость знать обстановку в городе повела меня к Яну, а банальная ностальгия. Мне хотелось его увидеть, удовлетворив, свое женское любопытство, я, в очередной раз, убедилась в том, что люди с годами меняются, и не всегда в лучшую сторону.
-Как Кира?– прозвучал голос мужа в трубке, и я очнулась от размышлений.
-Тебе нужно приехать, Антон. Меня он даже слушать не хочет. Убедил себя, что мы отъявленные преступники.
-Я не могу сейчас. Черт!– простонал он,– Я же просил тебя, отправить его обратно во Францию!– зло бросил он в следующий момент.
-Он не багаж! Если ты помнишь, Кирилл сам отказался уезжать в спешке, он уже достаточно взрослый мальчик,– ответила я с горечью,– И я тоже просила тебя не возвращаться в криминал!
-Лен,– устало вздохнули на том конце трубки.
-В общем, так, Синицын, если ты хочешь сохранить нашу семью, я жду тебя в течение трех дней. Не явишься, я улечу во Францию вместе с Киркой и оформлю развод. Это слишком далеко зашло. Рисковать отношениями со своими детьми я не намерена. Так что, все в твоих руках.
Дожидаться, что ответит Антон, я не стала и нажала «отбой». Если он не дурак, он приедет, то, что мы ему нужны, даже не подвергалось сомнению. По крайне мере, ему нужны дети. Нужна ли ему я или это уже привычка? Может быть, я для него значу не больше старого привычного дивана? Прошла ли его любовь? Может ли она вообще закончится? Единственное, что я знала, так это то, что той страсти уже нет. Но имела ли я право руководствоваться только этим? Конечно, нет. Но помимо поостывших чувств, был еще образ жизни, арканом тянущий меня и моих детей в пропасть. И я не знала, что делать. Не знала тогда, девять лет назад, ни сейчас, когда все повторяется. Понимала лишь то, что не хочу, чтобы мой взрослый уже сын отвернулся от меня. И я буду окончательной дурой, если позволю Антону перекинуть это только на мои плечи.