-Помолчал бы уж,– проворчала Оксанка,– Довел девчонку, а теперь уже некогда ему.
-Я же не специально, да я и не только по нее, про Тоху.
-Там все плохо?
Ответа не последовало.
-Ты не отмалчивайся, тебе еще объяснять, какого черта ты меня запер под замок и не даешь ходить на работу.
-Ксан, милая, так нужно было…
-Ничего, что я тут лежу?– решила я подать признаки жизни.
-Если пациент шутит, значит, он скорее жив, чем мертв,– весело ответила Оксанка в своем репертуаре.
-Лен, ты нас так больше не пугай, ладно?– оживленно включился в беседу Митяй,– Это хорошо, что сын твой не видел, как ты в обморок шарахнулась. Молодежь у нас сейчас не внимательная пошла, в компьютере больше времени проводит, чем в реальности.
-Так, демагог, кыш отсюда,– без обиняков заявила Оксанка и буквально выставила его за дверь. Митяй только глупо улыбался на все это.
-Что это за комнатная собачка?– спросила я,– А где тот злобный доберман, которого я знаю?
Оксанка ухмыльнулась, складывая лекарства в аптечку.
-Ты, кстати, действительно нас напугала,– через какое-то время произнесла она,– Я наугад действовала, так как понятия не имела, что с тобой, может ты эпилептик. А видела бы ты как твой рыцарь в сверкающих доспехах места себе не находил, мне прямо завидно стало,– улыбнулась она,– Руки дрожат, от волнения. Сам тебя на руки взял, Митяю не дал, представляешь? О как. Димка говорит, жалко ему его. Ведь не светит ему ничего, верно?
Я отвернулась от Оксанки и закрыла глаза. Уж как-то больно без интереса был произнесен вопрос. Настолько без интереса, что закрадывалось подозрение. А что же на самом деле она хочет узнать? О чем они с Митяем разговаривали, пока я в отключке была? И лекарство ли она мне вколола?
Как только Оксанка ушла, я немного подождала и попыталась встать с дивана. Не тут – то было – ноги подкашивались, и тело было каким-то ватным. Что она мне вколола, Господи?
В комнату вошел Вик, бледный и осунувшийся.
-Как ты маленькая?
-Плохо,– тихо сказала я,– Вик, пожалуйста, дай мне мой телефон. Я кажется, его на кухне оставила.
-Не надо тебе сейчас никуда звонить, в таком состоянии.
-Вик, пожалуйста,– просипела я и жалобно на него посмотрела. Взгляда моего он не выдержал и вышел из комнаты.
Нужно позвонить Владу. Просто позвонить и спросить. Что спросить-то? Что твоя подопечная мне вколола? Нет, Владу звонить нельзя. Ян! Нужно позвонить Яну. Может он меня и ненавидит, но в обиду не даст. Глупо звучит. Черт, что же она мне вколола?
Викинг вернулся не один и без телефона. Рядом с ним стояла Оксанка.
-Что случилось?
-Что ты мне вколола хренов доктор?– спросила я, со злостью смотря на них. Вик с ними заодно.
-Нормально,– обиженно проговорила она,– Я ее от нервного срыва спасаю, а она меня обзывает.
-Елена Витальевна, это просто успокоительное,– произнес Вик,– Вот, смотрите,– он показал мне ампулу, вытащив ее на моих глазах из мусорной корзины.
-Я не верю,– замотала я головой, а Оксанка руками всплеснула.
-Оксана Владимировна, выйдите, пожалуйста,– попросил Вик, даже не глядя на нее. Она посмотрела сначала на него, потом на меня и кивнула головой.
-Послушай меня, маленькая,– проговорил Вик тихо, как только за Ксаной захлопнулась дверь,– Я понимаю, тебе страшно, плохо и больно. Но поверь мне, это – успокоительное и ничего больше.
-Я всего лишь хочу увидеть его,– с дрожью в голосе проговорила я.
-Ты увидишь его, я тебе это обещаю. Но не сейчас. Поспи, восстанови силы, и мы поедем к Антону. Я буду рядом, за этой дверью, и никого к тебе не пущу, клянусь.
Я тяжело вздохнула и кивнула, в знак согласия. А Вик почему-то замолчал на какое-то время и начал внимательно меня разглядывать.
-Неужели ты поверила, что я могу причинить тебе вред?
-Ты даже не представляешь, во что я могу поверить,– усмехнулась я, прежде чем провалится в сон.
Через два дня, как и обещал Викинг, я ехала к Тошке. За полчаса до выезда, Митяю позвонили из больницы и сказали, что Антона перевели в обычную палату. Значит, опасность миновала. Викинг был за рулем, Митяй, естественно с нами, а на заднем сидении со мной сидела довольная Оксана. Вообще-то Митяй не хотел ее брать с собой, но та клятвенно пообещала, что «разнесет дом по кирпичику» и покажет ему «кузькину мать». Митяй на это расхохотался и чрезвычайно довольный взял ее с собой. Подозреваю, что взял он ее, все равно не просто так, все-таки иметь медика под рукой это очень удобно.
В палату к Антону я решила зайти одна, оставив всех прибывших со мной, томится в вестибюле. Взявшись за дверную ручку, я собиралась дернуть ее на себя, как услышала голос Антона по ту сторону двери и еще какого-то человека.
-Мне не нужно рассказывать сказки, доктор. Мне нужен от вас конкретный ответ на вопрос: я когда-нибудь встану на ноги?
Я замерла и еле успела прикрыть рвущийся возглас ладонью.
-У вас очень тяжелая травма позвоночника, Сергей Дмитриевич.
Сергей? О, Господи, я совсем забыла, кто мы уже на протяжении стольких лет!
-Шансов нет только у покойников,– продолжал доктор,– Предстоит тяжелое лечение, и только после него можно уже что-то конкретное говорить.
-Я вас понял,– прозвучал металлический голос Антона.
Я отпрянула от двери, услышав шаги доктора, и стояла еще минут пять, пытаясь успокоится и взять себя в руки. Собравшись с силами и нацепив на лицо приветливую улыбку, я с силой потянула дверь на себя и вошла в палату.
Он лежал, не шевелясь, уставившись в одну точку, правая рука перебинтована, на лице глубокие ссадины, ноги укрыты простыней.
-Привет,– негромко произнесла я.
От звука моего голоса он вздрогнул и посмотрел на меня. На секунду в его глазах отразился страх и боль, а потом они заледенели. Он молчал минут пять, а потом произнес:
-Зачем приехала?
-Вообще-то, я твоя жена, если не забыл.
-Я не просил приезжать,– также ровно произнес он.
-Но я здесь.
-Уходи.
-Я тебя не оставлю.
Он пристально вгляделся в мое лицо, а потом рассмеялся – горько с надрывом.
-Знаешь уже?
Я кивнула, а он отвернул от меня голову и рукой закрыл глаза. Я прошла к окну, давая время ему прийти в себя и не показать свою слабость, не унизить его этим знанием.
-Послушай,– раздался его голос через достаточно большой период времени,– Скажи Митяю, чтобы он не бросал то дело и… Нет, я сам скажу, и позови мне Вика. Пусть охраняет тебя денно и нощно, иначе я с ума сойду. И уезжай, здесь очень опасно.
Я покачала головой, но он, судя по всему этого не увидел.
-Позвони моему адвокату во Францию, попроси перезвонить.
-Зачем?– удивилась я.
-Пусть подготовит бумаги о разводе.
Я ошарашенно обернулась, не поверив своим ушам.
-Ты сошел с ума?
-Не ты ли просила отпустить тебя?– зло бросил он,– Так вот, я отпускаю.
-Перестань, – проговорила я спокойно, – Это уже не в какие ворота…
-Не заставляй меня это говорить тебе!– заорал он и с силой стукнул кулаком о свои ноги,– Я ничего не чувствую, понимаешь? Ничего. И мне не нужны сказки, которые пел тут доктор. Я не встану, дураку понятно. Я калека, и я не смогу защитить тебя.
-Тошка, мы пройдем это вместе, – ответила я надрывающимся голосом.
Он резко ударил кулаком по стене напротив и уткнулся в нее носом.
-Уйди.
-Тоша…
-Пошла вон!
Я выскочила из палаты как ошпаренная и буквально налетела на Митяя, идущего по коридору.
-Эй! Лена, ну-ка посмотри на меня…
-Дим, он… он…
-Я знаю, – кивнул Митяй,– Был у доктора.
Иногда мне кажется, что он своим бараньим упрямством делает только хуже самому себе. И сейчас был именно такой момент. Неужели, он действительно думает, что я его оставлю? Как бы ни так.
Митяй не спешил отпускать меня и все держал за руки, в глазах отчетливо проскальзывало сочувствие. Все-таки любовь к Оксанке изменила его в лучшую сторону – исчезла его беспричинная жестокость. Или же это все игра, еще один хитроумный план. Для чего? Кому верить, Господи? Любовь…. Как любовь изменила моего мужа? Боль и обида замигали всполохами в моей душе. Что он чувствует ко мне через столько лет? Почему отталкивает, когда так нужна моя помощь? Неужели за те девять лет я не доказала ему свою преданность? Неужели мой смертельный грех не доказывает мою любовь к нему, даже через столько лет? Или все гораздо проще – я ему больше не нужна.