наливает мне янтарную жидкость и кладёт два кусочка льда. Протягивает. Смотрю на него
и понимаю, что я конченный мудак. Она меня никогда не простит. Не будем мы так
вместе плыть по жизни, как эти два кусочка замороженной воды, что растворятся и станут
единым целом. Нас больше нет. Сука! Вспоминаю ее ошеломляющую записку и боль, что
распирала грудную клетку на утро после ее побега. Таким уязвлённым я себя никогда не
чувствовал. Думал, дрянь, как она могла? Неужели я в ней ошибся? Ведь все ее эмоции
были на поверхности. Злость и гнев застила глаза до тех пор, пока я не начал срываться
на друзьях. В очередную нашу вылазку Миллеру надоел мой звериный рык, и он спросил
причину. Не раздумывая, вылил ему все, что накопилось за эти дни.
- Твою мать! Я совсем забыл. Марина мозг напрочь вытрахала, - наливает в стакан водку
и протягивает мне, - у меня есть версия ее побега.
- Какая к черту версия, если она свалила после новогодней ночи втихаря? - осушаю
стопку и ставлю. Упираюсь локтями в стол и тру глаза. - Подпустил к себе настолько
близко, а она ... я, бл*дь, ошибка! - бью кулаком по дереву.
- Дружище, - хлопает по плечу, - ты знал, что Влад ее бывший? - поворачиваю голову и
смотрю прямо в глаза, приподнимая бровь в вопросительном жесте, и киваю. - А то, что
он угрожал ей, тоже знал? - выпрямляю спину, напрягаюсь, и приступ ярости внезапно
охватывает меня. Скулы свело от напряжения, и я, скрипя зубами выдавил из себя, чтобы
Макс продолжал дальше свой рассказ. Тогда я узнал настоящую причину побега котёнка.
Миллер с Мариной уединились в одном из помещений, когда внезапно появилась Лариса.
Друг вышел, чтобы не быть замеченным с Золотаревой, и стал свидетелем очень
интересного монолога моего юриста. Пытался предупредить заранее, но я был занят
выяснением отношений с Ярославой. Сердце забарабанило, желая вырваться наружу. В
памяти всплыли убогие слова проклятой записки. Вены на руках начали раздуваться от
силы, с какой я сжимал кулак, готовый крушить все на своём пути. Срываюсь и лечу к
своей девочке, желая разорвать ее на части. После того, как она открыла дверь своей
квартиры, я уже задыхался от переизбытка эмоций. Окинул ее внешний вид и пришёл в
ужас. Но пелена гнева настолько стояла в глазах, что я не смог себя сдержать. Глупая
дуреха, что же она наделала своим безрассудным поступком! Сгрёб ее в объятия и больше
не хотел отпускать, желая насладиться ей. Только она и я. Зациклился на ней. Когда она
спала, я не мог разомкнуть крепких объятий. Боялся, что ослабь захват, и она упорхнёт, оставляя одного в холодной постели. Дарил ей самые нежные и чуткие прикосновения, только ей одной всю ночь. Целовал волосы, плечи, носом вдыхал сладкий аромат кожи.
Дышал ею. Она разбудила во мне нежность. И это чувство по праву было даровано
только ей одной. Ее персональный патент. Стирались грани, рушились стены моего
высокомерия, пробуждая неведомую ревность. Ревность, черт возьми! Дементьев был для
меня как красная тряпка для быка на корриде. Готов был перекинуть Яру через плечо и
унести к себе в берлогу подобно пещерному человеку и никому не показывать, чтобы
никто не смел открывать похотливый рот, исходя слюной на то, что принадлежит мне.
Моя. От кончиков ногтей до кончиков волос. Убедился в этом и ошалел от услышанного
крика отчаяния, когда во время драки с Самойловым она доказывала ему, что любит меня
и только меня! Пропустил удар от этого урода. Разбил губу. Плевать на все. Внутри меня
перелом. Хотел услышать ее признание ещё и ещё. Чтобы она повторила его не в
минутном порыве, а осознанно. Не подвела. Говорила, шептала и ... ничего не просила
взамен, только дышать вместе. И я дышал. Вдыхал всю. С ней дышал. В голове бушевал
ураган мыслей, разрывая сознание тем, что вряд ли смогу ей дать что-то в ответ. Я -
последняя сволочь, так и не смог признаться себе, что она значит намного больше для
меня, чем я показывал. Мы уже давно перешли все обусловленные ею границы,
оставалась только одна. И переступить ее должен был я. Не смог. Не знал, что такое
любовь. Мне было безумно хорошо с ней не только в постели. Только когда потерял
дорогую сердцу женщину, пришло осознание. Люблю её. Очень сильно люблю.
Признаваться некому. Она меня не простит. Откуда взялась эта чертова сучка Золотарева?
Именно в тот момент, когда я был на пределе после сорвавшегося отдыха. Ярослава со
своей долбанной акклиматизацией обломала весь кайф. Сексуально оголодал. Половое
воздержание продолжалось несвойственно долго для меня. Сорвало крышу в тот момент, когда разъярённая Марина влетела ко мне в кабинет и накинулась на меня без слов.