Евлентьева, не показывая разъяренного вида, вышла из помещения театра. В голове крутились мысли, ведь это полнейшее издевательство. Почему из всех актеров, она должна играть с ним. Почему? Почему?
Казалось, она научилась жить без этого черствого и себялюбивого человека, но почему при его виде, опять что-то щелкает. Почему? Опять этот глупый вопрос.
Ожогин не мог упустить момент и вышел вслед за девушкой, оглянувшись, он сразу ее не нашел. Но через дорогу увидел знакомый силуэт.
— Я знаю, ты меня ненавидишь, — с этими словами он подошел к Евлентьевой, после чего она робко обернулась.
— Такой догадливый, — натянула актриса улыбку. — Ты просто мне скажи, тебе нравится надо мной издеваться? Тебе мало того, что ты со мной сделал? Мало?
— Я… — Иван хотел объясниться, но Кьяра ему не дала этого сделать, перебив в своей манере.
— Не нужно объяснений, — смотря на него холодным взглядом, говорила она.
— Я виноват во всем, — мужчина не выдержал и практически насильно прижал к себе девушку. Кьяра невольно закрыла глаза, чтоб на мгновение почувствовать его тепло, все-таки она ведь не забыла. Лгала себе весь этот год. И тут сознание взяло вверх и она поняла, что вновь становится игрушкой в его шальных руках.
— Ожогин, ты неисправим, — холодно говорила она, — но я тебе уже говорила, что не весь мир крутится вокруг тебя, во всяком случаи мой.
— Я не хотел доставлять тебе дискомфорт, если бы знал, что ты будешь играть Татьяну, не приехал бы. Нашел тысячу причин, не видеть тебя, чтобы не терзать себе душу. Тогда я не мог поступить иначе, знаю, не поймешь, да и объяснять уже не буду. Но может быть это судьба, что мы снова встретились?
— Глупые размышления, — девушка гнала от себя все, что ее связывало с Ожогиным. — Я выхожу замуж…
— Замуж…?
Комментарий к Железная ловушка
Не знаю, что на меня влияет, но глава должна была быть последней. А у меня опять старая песня о главном. Еще в этой главе, стихотворная форма написания меня не покидала.
В общем, крайне редко пишу комментарии под главами, но если Вам, дорогие читатели, что либо не нравится/нравится говорите, пожалуйста. Вдруг меня пора уже остановить))
========== И. Ожогин и Е.Онегин ==========
-Замуж? — скрывая всю накопившуюся боль, с издевкой переспросил он. — Кто же этот счастливчик, случайно не Слава Колпаков?
— Увы, это не Ростислав, если ты про него, конечно, — Кьяра держалась очень уверенно, не показывая ни капли слабости перед ним. — Он замечательный человек, я иногда даже жалею, что мое сердце не пронзила стрела «Амура» по отношению к нему. Но я довольна своими новыми отношениями.
— Я рад, что ты смогла обрести счастье, — это, наверное, самые лживые слова, которые он говорил за последнее время. Больно. Нужно терпеть.
— Лучше бы ты не приезжал, — держит марку актриса, виду по-прежнему не подает, что ничего не смогла забыть, как бы не хотела. — Как можно быть таким эгоистом?
Евлентьева, не закончив разговор, развернулась и убежала в театр. Ожогин остался на улице, в голове было миллиард мыслей: «Иди за ней», «Остановись», «Возьми себя в руки», «Ты артист», «Зачем ты ее отпустил тогда». Разве можно болеть так от любви? Говорят же, время лечит, но «сука» оно не лечит, лишь на время притупляется боль, а потом все по новой. Видимо люди по натуре своей любят страдать, когда счастье в их руках, они даже не думают его сберечь. Чувства чувствами, а работу еще никто не отменял.
Утро нового дня
Два каста для мюзикла «Демон Онегина» уже собраны, сегодня первый день репетиции и все артисты собрались в МАМТ, чтобы встретится с руководителями и режиссером спектакля.
— Ваня Ожогин, приветствую, — режиссер пожал руку актеру питерского театра, — ты уже Онегина играл, я был в восторге от твоего исполнения, поэтому, Иван, вы в основном касте. В дополнительном касте Кирилл Гордеев, твоя игра меня тоже крайне поразила.
— Сейчас мы послушаем девочек и разберемся, кому какая Татьяна достанется, — потер руки режиссер, — за дело.
Актрисы нескольких театров начали исполнять партии Лариной старшей, все играли превосходно, а как пели. Невольно Ожогин поглядывал на свою бывшую партнершу, восхищаясь ее проникновенным голосом, ведь он давно для себя отметил, что она прекрасна во всем.
На роль Татьяны отобрали всего трех девушек: молодую дебютантку МАМТ — Дарью Димину, оперную московскую диву — Светлану Неб и новоиспеченную звезду мюзиклов — Кьяру Евлентьеву. Девушки, так сильно старались, исполняя тексты Татьяны, чтобы попасть в основной каст с Ожогиным, но только не Кьяра. Она лажала, как могла, где-то перетягивала, где-то недотягивала, а где-то просто забыла слова. Последнее было ее любимым. Режиссер, не мог понять, почему звезда мировых мюзиклов так поет. Он постоянно смотрел на художественного руководителя, а тот лишь опускал голову.
— Стоп, — громко крикнул режиссер. — Хватит! Я это не могу слушать, — перевел он свой взгляд на Кьяру, а та лишь наиграно-грустно улыбнулась. — Не знаю, что там слушают американские ребята, но Ларину в основном кастинге будет играть Димина Дарья, в дополнительном услышим Свету Неб.
— А как же Евлентьева? — больше всего волновался ее наставник.
— С таким пением, как у нее… — просто пожал плечами режиссер. — Пусть приходит в дополнительный состав и репетирует, на всякий случай.
Мировая звезда и “на всякий случай”, другая бы от обиды умерла на сцене, но не Евлентьева. Звездная болезнь не про нее.
— Это честь для меня, — ехидно говорила девушка, — могу просто на подтанцовке побыть. Всему воля ваша.
— Кьяра, — обратился к ней наставник, но она не стала его слушать.
— Александр Юрьевич, извините, что не оправдала ваши надежды, — девушка покинула сцену, а все артисты, кроме Ожогина, начали шептаться.
— Много о себе вообразила…
— В ноги ей надо было упасть…
— Хамка…
— Девочки, ну хватит уже, — тираду гадких слов прервала Манана, которая никогда не любила шушуканье за спиной. В этом и отличался их театр от напыщенности московского лоска. — Я работала с Евлентьевой и она талантливая актриса, и хороший человек. С нами может случится тоже самое, а злорадство не лучшее чувство.
— Послушайте, коллегу, — добавил Иван, — она мудрая женщина. Вместе с артисткой питерского театра они покинули сцену, чтоб настроится на работу.
Ожогин быстро нашел нужную ему гримерку, дверь, в которую была приоткрыта, и волей случая ему пришлось подслушать разговор. Снова.
— Я не буду играть на премьере, так что не торопись, — девушка с кем-то нежно беседовала по телефону, — делай свои дела. Если я вообще играть не буду, возьму отпуск и приеду. Не могу здесь. Я тебя тоже люблю.
И зачем он только, что это услышал. Ревность. Злость. Отчаяние. Сейчас он мог слышать эти слова в свой адрес, но своими же руками, он лишил себя этого. А могло ли быть все иначе?
— Разреши, — слегка постучав в дверь, не дожидаясь ответа, он прошел внутрь помещения.
— Вань, — поворачиваясь к своему гостю, сказала девушка, — что тебе еще нужно? Вот честно. За эти несколько дней, я устала от всего. Меня даже от театра тошнит, не поверишь.
— Поверю, судя по твоему пению сегодня, — актер продолжал смотреть в зеленые глаза, которые не смог забыть. — Но это было глупо делать из-за меня, ты профессионал, а ведешь себя, как ребенок.
— Бла…бла.бла… Давай, не будем, — встав со стула, Кьяра подошла к окну. — Твои нравоучения, как кость в горле. В принципе, как и ты.
Ожогин медленными шагами начал к ней подходить, она чувствовала это, но не поворачивалась. Главное не смотреть в глаза, они ведь, как ни странно, зеркало души.
— Я прожил уже достаточно лет, но никогда в жизни так сильно не любил, настолько сильно, что не мог быть со своей любимой эгоистом, — Иван не пытался повернуть собеседницу, он знал, что она его слышит и чувствует. — Понимаю, тяжело все понять, а тем более простить, когда-нибудь ты и сама все поймешь. Единственное, не нужно приносить жертву, ради жертвы, как сделал я. Вот это глупо.