— Я хочу услышать твое признание? — актер аккуратно развернул девушку к себе, чтобы окунуться в омут ее красивых глаз.
— Мое признание? — игриво возмутилась она. — Я ничего не сделала. А если ты о моих чувствах, — девушка резко поменялась в лице, — думаю, и так все понятно. Да. Я люблю тебя, Ожогин.
Ваня, наконец, услышал эти три слова от самой несносной партнерши, которая встречалась в его жизни. Она говорит правду, ее глаза выдают. Артист, как можно ближе притягивает к себе девушку, положив на тонкую талию свои не маленькие руки, и нагло погружается в сладостный поцелуй. Кьяра не сопротивляется, лишь иногда на мгновение пытается вдохнуть немного воздуха, чтобы не потерять сознание. Мозг полностью отключается, движет одно желание. Завладеть. И быть побежденной. Кьяра поддается его власти. Снова. Он ей нужен. Пусть даже на эти считанные минуты. Потом она пожалеет. Рукой, достаточно небрежно, Ожогин скидывает с гримерного столика всю имеющуюся на нем утварь, и как можно аккуратней усаживает Евлентьеву на деревянную поверхность. Не сопротивляется. Ей не хватало этих страстных объятий и его горячих поцелуев. Кьяра, повредив сценическую рубашку, предназначенную для Онегина, практически сдирает ее с тела Ожогина. Ему это нравится. Артист поддается чуть вперед, отдаваясь своей партнерше. С ее губ послышался легкий стон, она прикусила губу, предчувствуя подкатившее удовлетворение. Едины.
— Я так по тебе скучал, — Ожогин накинул на обнаженное тело Евлентьевой пиджак, который остался от спектакля.
— Вань, я тоже скучала, — девушка почувствовала приятный запах парфюма, который остался на одежде, — но это всего лишь слабость, которую мы себе позволили, а в большей степени я. Не знаю, есть ли у тебя дама сердца, но у меня есть жених и только что я ему изменила. Даже противно от себя самой.
— Жалеешь? — очень спокойно спросил Иван, но ответ не услышал.
— Ты же знаешь…
— Не знаю, — развел мужчина руки в стороны. — С тобой я вообще ничего не знаю и не понимаю. Сначала ты манишь меня, как слепого котенка, а потом вспоминаешь, что у тебя оказывается есть жених. Смешно, правда? Несколько минут назад, ты мне сказала, что меня любишь, а сейчас тебя мучают угрызения совести по какому-то парню. Я, конечно, не идеал и совершал много неправильных поступков, даже по отношению к тебе, но разве заслужил такого отношения? Если ты хотела мне отомстить и втоптать в грязь, — Ваня немного повысил голос. — Поздравляю, у тебя получилось! Браво! Ты хорошая актриса.
— Как у тебя язык поворачивается вообще так говорить, — девушка тоже разговаривала на повышенных тонах. — Я тебе свое сердце подарить хотела, не взирая на твой характер, да и вообще отношение ко мне. Если бы ты тогда сказал, что пошутил, я бы на коленях за тобой пошла.
— Таких жертв я недостоин, — даже в данной ситуации Ожогин пытается язвить и ухмыляться. Я и ты — это ошибка! Ясно. Втюрился в тебя, как бестолковый подросток.
— В твоем возрасте давно пора головой думать, — Кьяра тоже не собиралась сдерживаться. — С меня довольно всей этой фальши. Нам действительно лучше быть порознь, общий язык это не про нас. Я прошу только, чтобы ты был мужчиной и то, что между нами сегодня произошло под давлением эмоций…
— Можешь не продолжать, — достаточно в грубой форме произнес Иван. — Считай, что ничего не было, — его взгляд стал очень холодным, что становилось не по себе. Игру «кто кого» давно пора заканчивать. Я с тобой был всегда искренен. И любил, — последние слова он сказал очень тихо и после этого покинул гримерку.
Он ушел. Хотелось сказать скатертью дорога, а хотелось без оглядки бежать за ним. Разве может быть такая двоякая любовь. Кьяра смотрела в одну точку, а из ее глаз текли прозрачные капельки слез, оставляя во рту соленый привкус. «Дура».
— Кьяра, что случилось? — в гримерку зашел Колпаков, он как всегда в нужное время в нужном месте. Увидев, девушку на полу во фраке Онегина, он был слегка шокирован. — Великоват костюмчик.
— Ростик, — девушка кинулась к нему. — Господи, как я рада тебя видеть.
— Поэтому слезы, да? — вытирая размазанную тушь, подытожил артист. — Сколько тебя знаю, столько ты попадаешь в какие-то дурацкие истории. Дай угадаю, на этот раз, — улыбнулся мужчина. — Ожогин. Ожогин. Ожогин.
— Как ты понял…
— Несложная формула, — манерно начал рассуждать Колпаков, что было ему абсолютно не свойственно. — Москва. Онегин, которого играет Ожогин, и который уехал в Москву. Ты, которая в Москве и работаешь в театре, где будут играть Онегина. Продолжать? — девушка лишь мило кивнула головой. — На тебе фрак Онегина, по размерам, сшитый на Ожогина. Еще?
— Нет, — помотала головой Евлентьева, — сегодня я совершила очередную ошибку.
— Дорогая, на то мы и живем, чтобы ошибаться, — Колпаков всегда был хорошим собеседником и знал, как поддержать человека.
— Я такая дура. Опять призналась в любви мужчине, который бросил меня и растоптал мои чувства. Иронично. Он, наверное, в Москву приехал, чтобы надо мной поиздеваться, потому что знает, что я ее по-прежнему люблю.
— Это и в правду идиотизм, — сделал Колпаков заключение. — Два человека, которые любят друг друга, придумывают массу причин, чтобы не быть вместе. Надоело даже мне. Да простит меня Ваня.
— О чем ты? — Кьяра с подозрением начала смотреть на своего друга и по совместительству коллегу.
— В тот день Ваня подслушал наш разговор в гримерке про Бродвей, — сделал паузу Ростислав, — про твои чувства и почему-то решил, что ты обязана, как артист воспользоваться этим шансом. А любовь лишь будет помехой для твоей карьеры. Во всяком случае не хочу его осуждать, но поступил он достойно. Хоть и жестоко.
— Идиот, — Евлентьева взялась за голову. — Он же мог поговорить со мной, мы бы все решили. - Поступил в очередной раз, как эгоист.
— Судя по тому, как вы разговариваете, — усмехнулся Колпаков, — у вас бы точно получилось все решить.
— Что мы наделали…
Евлентьева надела на себя свою одежду и пулей вылетела из гримерки. Она быстро спустилась по огромной лестнице, и ее взору упал стенд с именами на завтрашний спектакль.
Роли исполняют:
Е.Онегин — К.Гордеев
Кьяра абсолютно ничего не понимала, ведь завтра должен играть Ожогин. Сотни мыслей начали появляться в ее голове. А вдруг с ним, что-нибудь случилось? Это пугало ее больше всего.
— Манана, Манана, — Евлентьева резко схватила свою коллегу за руку, что она даже испугалась. — А где Ваня? С ним случилось что-то?
— Девочка моя, что так вцепилась в мою руку, — улыбнулась женщина. — Что с нашим Ванькой может случиться? Он поехал в Питер.
— Зачем? — девушка пыталась немного успокоиться, так как привлекла к себе уже достаточно внимания со стороны коллег. — У него спектакль же…
— Ты же лучше меня знаешь ответ, — Манана обняла Кьяру, как маленькую девочку. — Беги за ним. Беги.
***
Евлентьева кивнула женщине, увидев в ее глазах одобрение, и помчалась на улицу. Она быстро села в автомобиль и вдавила педаль газа, ей нужно успеть. Москва, как всегда стоит в пробках, Кьяра нецензурно выражается, терпение на исходе. В этом городе, вся жизнь в пробках пройти может. Девушка нащупала свой телефон, но, как на зло, села батарейка.
Ожогин уже приобрел себе билет на «Сапсан» и сел на нужное ему место. Душно. Он открыл окно настежь, необходим свежий воздух. Достав свой телефон, он последний раз взглянул на ее фото, после чего удалил. Жалко, что в жизни нельзя нажать кнопку «удалить» и освободить свою память. Через несколько минут он двинется в Северную столицу.
Она продолжает бежать и откуда у нее столько сил. Открылось второе дыхание. На перроне она слышит, что скорый поезд Москва-Санкт-Петербург отправляется через несколько минут. Но как его найти?