Закутавшись в одеяло, проскользнула сначала к шкафу, а потом, выбрав одежду, – в ванную комнату. В спину прилетели снежинки и язвительный смешок. Этого нового, незнакомого мне Раниона я просто забавляла. Словно экзотическая зверюшка. Точнее, как игрушка, которую подарили капризному ребенку. Она развлекает какое-то время, а потом ее можно сломать. И никто за это не отругает.
Выбор одежды был не так и велик. Я влезла в одолженное сестрой платье, унты из очень теплого, жесткого меха и в свою шубу с капюшоном. В таком виде и вышла в комнату, где Ранион развлекался, закручивая в воздухе спирали из снежинок.
– Ну что, готова окунуться в мою жизнь? – спросил он с холодной злой усмешкой.
– А если нет? Это что-то изменит? – поинтересовалась я, поджав губы.
– Ты же знаешь ответ, – заметил он, рассыпался снегом и, снежным вихрем подхватив меня, вылетел в окно. Ответ «нет» он не воспринимал.
Я завизжала, потому что вылетать из окна третьего этажа совсем не весело, взмахнула руками и ухватилась за гребень на спине ледяного дракона, который стремительно набирал высоту.
Было страшно. Вряд ли Ранион спешил показать мне красоты долины. Даже через перчатки руки примерзали к ледяному гребню. Сидеть на холодной спине было некомфортно. Мы неслись куда-то сквозь бурю, и мне совсем не нравилось, как больно и зло колет щеки снег. Буря усилилась и сейчас раздавала оплеухи лишь потому, что Ранион оказался выше того, чтобы бить девушку. А вот поиздеваться другим способом ему ничто не мешало.
На фоне черного неба кружилась вьюга. Она завывала вверху и сливалась в плотный туман внизу, нельзя было различить ни дороги, ни дома. Вокруг бесновался ледяной кошмар. Я замерзала, а дракон все несся и несся, закладывал крутые виражи и потом резко падал вниз, заставляя меня орать. Руки тряслись, а я до окоченения сжимала пальцы и только шептала про себя: «Я выдержу», сама не особенно в это веря.
Когда я подумала, что страшнее быть уже не может, среди снежных смерчей начали сгущаться неясные фигуры. То справа, то слева слышался смех, меня хватали чьи-то руки. Увидев первое оскаленное лицо со щелкающими зубами, я едва не слетела со спины Раниона. Нет, нужно держаться что есть мочи. Он не будет меня ловить. Пожалуй, моя смерть его только обрадует.
– Кто это? Ранион! Куда ты меня несешь?
Но ледяной дракон молчал. То ли просто не хотел со мной разговаривать, то ли не мог в этом обличье. Сотканные из снега фигуры пугали. Они походили то ли на ледяных зубастых призраков, то ли на плод моего дурного воображения. Тянули ко мне свои холодные руки, хватали за волосы, которые покрылись льдом, дергали за шубу… Я рыдала в голос, не обращая внимания на то, что на щеках слезы превращались в ледяные дорожки. Когда показалось знакомое окно и Ранион забросил меня домой с ворохом снежинок, я упала на пол и замерла, боясь пошевелиться. Не могла поверить, что убийственная прогулка завершилась.
– Как тебе наша прогулка? – как ни в чем не бывало поинтересовался ледяной. Все такой же невозмутимый, в расстегнутой рубашке и с холодной усмешкой на губах. – Тебе понравился мой мир?
– Зачем тебе все это, Ран? Зачем? Хочешь меня убить?
– О, нет… – Он присел рядом со мной. – Это слишком просто. Ведь ты меня не убила. А знаешь, как часто за эти восемь лет я мечтал о смерти?
– Чего ты хочешь от меня?
– А разве это не очевидно, Рыжик? – усмехнулся он и накрутил мою прядь на палец, чтобы спустя секунду отпустить уже ледышку. – Мне скучно. И я хочу просто поиграть.
– Я живая, мной играть нельзя… – пискнула я, словно говорила Китти про Пэрсика.
– А я твоей милостью – нет. И буду играть или тобой, – он внимательно взглянул мне в глаза, чтобы до меня точно дошел смысл сказанного, – или этим городом. Решение за тобой, Рыжик. Если не будешь делать то, что я тебе скажу, наверное, я расстроюсь. А когда я расстраиваюсь, тут вечно что-то случается. Например, может замерзнуть экипаж, который курсирует между долиной и цивилизацией. Ты же не хочешь этого, Рыжик?
– Что с тобой стало, Ранион?
– Неправильный вопрос, Вал. Что ты со мной сделала в угоду глупой детской прихоти?
– Ты будешь мне мстить?
– Только мысли о мести не дали мне сойти с ума, пока я наблюдал, как моя девушка уходит к моему лучшему другу и рожает ему ребенка. В то время как я могу только заморозить к демонам это проклятое место. Поэтому я мечтал о встрече с тобой долгие восемь лет. И «ненавижу» в отношении тебя – слишком слабое слово.
Я сжалась на полу, а Ранион медленно поднялся, оставляя за собой стужу. Пол под коленями начал покрываться толстым слоем инея. Заледенели ножки кровати, а морозные узоры поползли по стенам, превращая мою комнату в ледяную темницу. Лед сковал дверь и косяк, прозрачной глазурью покрыл подоконник.