— Только не на мое. Вы благополучно его забыли. Вернее, выбросили из головы, как только услышали.
— Вовсе нет.
Она испытующе уставилась на него, но Кевин привык и не к такому моральному давлению, поэтому без всякого труда выдержал презрительный взгляд.
— Я Дафна, — наконец произнесла она.
— Зачем говорить мне то, что я уже знаю! Вы со всеми так нетерпимы, Дафна?
Его собеседница поджала губы и что-то тихо пробормотала. Кевин мог поклясться, что опять услышал странное определение — барсук.
Ну разумеется, он даже имени ее не знает! Этого и следовало ожидать. Хороший урок!
«Поделом тебе», — подумала Молли, исподлобья глядя на опасного мужчину, внезапно оказавшегося совсем рядом.
Нет, как ни крути, а нужно найти способ уберечься от воздействия его обаяния. Ну да, он в самом деле неотразим, кто бы спорил! Однако таких мужчин на свете сотни. Верно, не каждый может похвастаться редкостным сочетанием темных волос и ярко-зеленых глаз. И далеко не всякого природа наградила телом древнегреческого бога: стройным, подтянутым, мускулистым, но не громоздким. Тем не менее она не настолько глупа, чтобы потерять голову только потому, что с ней разговаривает обаятельный обладатель идеальной фигуры и смазливой физиономии.
Ax, кого она хочет обмануть? Глупа, конечно, глупа, полная идиотка! Достаточно вспомнить ее тайное, безумное, безнадежное влечение к этому человеку. Хорошо хоть, у нее хватает мужества признаться в собственной дурости!
Но присоединяться к толпе восторженных поклонниц этого человека она не собирается! На это у нее ума хватит. Ничего, она ему покажет! Она тоже умеет задрать нос и надменно цедить слова!
Молли спесиво вскинула подбородок.
— Вам все-таки придется уехать, Кен, — бросила она. — О, простите, я хотела сказать «Кевин». Вы ведь Кевин, верно?
Должно быть, она зашла слишком далеко — губы Кевина нервно дрогнули.
— Нас трижды знакомили. Думаю, было время запомнить.
— О, в клубе вечно толкутся футболисты! Вас так много, к тому же все на одно лицо.
Левая бровь Кевина вопросительно изогнулась.
Молли, похоже, добилась своего. Пожалуй, теперь можно проявить великодушие, но с оттенком снисходительной жалости — это окончательно добьет его.
— Так и быть, разрешаю вам остаться до утра, но я приехала сюда работать, так что будьте добры завтра же переехать в гостиницу.
Случайно выглянув в окно кухни, она увидела припаркованный у гаража «феррари».
Кевин подчеркнуто медленно опустился на табурет, очевидно, желая показать, что не собирается отступать с завоеванных позиций.
— И чем же вы занимаетесь? — покровительственно поинтересовался он, давая понять, что не верит, будто она способна на что-то серьезное.
— Je suis auteur[4] .
— Писательница?
— Soy autora, — подтвердила она по-испански.
— Вам чем-то не нравится английский? Не поделитесь, по какой причине?
— Мне казалось, что иностранные языки вам привычнее, — пояснила она, неопределенно взмахнув рукой. — Что-то я читала насчет… — Стоп! Не пора ли остановиться? Кевин, конечно, не кладезь мудрости, но и кретином его не назовешь.
Не слишком ли она зарвалась? Не стоит переходить границу…
Но к несчастью, Молли завелась, и теперь ее несло:
— Я почти уверена, что Ру уже выздоравливает. Небольшая проблема, знаете ли… теперь так много случаев бешенства… Это я к тому, что вам, наверное, стоит сделать несколько уколов, просто на всякий случай, чтобы не волноваться.
— Все еще злитесь, что принял вас за грабителя?
— Простите, не расслышала. Должно быть, сотрясение мозга при падении на пол.
— Я сказал, что прошу прощения.
— А, что-то в этом роде вы уже… — пробормотала Молли, отодвинув груду фломастеров, оставленных детьми на тумбе.
— Пойду, пожалуй, спать, — решил Кевин и, поднявшись, шагнул было к двери, но тут же обернулся и с любопытством уставился на ее полыхающие волосы. — Скажите честно, вы поставили на какую-то команду и проиграли?
— Спокойной ночи, Керк.
Только войдя в спальню, Молли сообразила, что ей не хватает воздуха. Причина была очевидна: лишь тонкая перегородка отделяла ее от комнаты для гостей, где сейчас мирно храпел Кевин. Кожа зудела, а руки так и тянулись к ножницам, хотя, честно говоря, стричь было уже почти нечего. Может, и следовало бы снова вернуть волосам их естественный цвет, но Молли не хотела доставить ему такое удовольствие.
Господи, она приехала сюда спрятаться от мира, зализать раны, а не спать рядом с логовом льва!
Молли схватила вещи и, позвав Ру, двинулась в большую угловую комнату, где обычно ночевали девочки. Первое, что она сделала, — заперла замок. На большее сил не хватило.
Ноги едва держали ее.
Молли прислонилась к дверному косяку и попыталась успокоиться, бессознательно оглядывая скошенный потолок и широкие уютные подоконники, на которых так приятно мечтать. Две стены были расписаны видами Соловьиного Леса — это сделала она, пока остальные члены семьи путались под ногами и мешали. Ничего, здесь она в безопасности, а завтра утром он уберется.
Но заснуть Молли не смогла. Почему она, как обычно, не предупредила Фэб, что поедет сюда? Да потому, что не желала слушать нотации по поводу волос и предостережения относительно грядущих неприятностей.
Молли ворочалась с бока на бок, сбивая простыню, то и дело смотрела на часы. Наконец сдавшись, она включила свет, чтобы сделать наброски для новой книги. Обычно вой зимнего ветра, бьющего в окна бревенчатого дома, успокаивал ее, но сейчас словно подстрекал скинуть одежду и закружиться по комнате, сбросить обличье скромной приличной девушки и превратиться в буйную и неукротимую дикарку.
Молли стянула с себя одеяло и встала с кровати. В комнате было холодно, но она раскраснелась от внутреннего жара и горела как в лихорадке. Хорошо бы сейчас очутиться дома!
Ру чуть приоткрыл глаз, сонно посмотрел на хозяйку и, убедившись, что все в порядке, снова засопел. Молли прошлепала к ближайшему окну, под которым стояла мягкая банкетка. Стекла уже затянуло длинными ледяными перьями, и тонкие снежные ленты плясали между деревьями. Молли честно старалась полюбоваться красотой ночной метели, но перед глазами стоял Кевин Такер. При одной мысли о нем набухшие груди пульсировали, а по спине пробегал озноб.
До чего же все это унизительно! Она умная, талантливая женщина — и несмотря на все усилия, одержима им, как сексуально озабоченная фанатка.
Может, это извращенная форма развития личности? Хорошо еще, что она помешалась на сексе, а не на Великой Страсти, которую ей никогда не доведется испытать. Впрочем, страсть куда безопаснее. Что ни говори, а Дэн спас жизнь Фэб! Ну разве не романтично? Недаром и Молли преисполнилась несбыточных надежд!
Пришлось оставить Великую Страсть и вернуться к сексу.
Интересно, Кевин во время этого объясняется по-английски или запасся для подобных случаев двумя-тремя расхожими фразами на других языках?
Молли со стоном зарылась лицом в подушку.
Наконец сон сморил ее. Всего на несколько часов. Серый холодный рассвет вполз в окна. Выглянув во двор, Молли увидела, что «феррари» исчез. Вот и прекрасно!
Она прогулялась с Ру, приняла душ и, вытираясь, заставила себя промурлыкать куплеты Винни-Пуха. Но к тому времени как натянула поношенные серые брючки и свитер фирмы «Дольче и Габбана», купленный еще до расставания с наследством, Молли поняла: все попытки казаться счастливой позорно провалились.
Да что это с ней? У нее чудесная, можно сказать, идеально устроенная жизнь. Здоровье, прекрасная работа, хорошие друзья, потрясающая семья, редкостный песик И хотя она почти разорена, это значения не имеет, потому что мансарда стоит тех денег, что заплачены за нее. Чего еще желать? Совершенно нечего, тем более что Кевин Такер наконец уехал!