Дуэль на пистолетах, в которой дуэлянты обходят большую площадь -один с одного входа, другой с другого. Площадь похожа на рынок, на Меркадо Майориста в Лиме.
Иэн остается в одном месте, а я обхожу этот район вокруг и возвращаюсь. Он говорит, что не хотел меня здесь задерживать, потому что "ничего сильно интересного в студгородке нету". Затем, в шесть часов мы приходим в Бар Студгородка, где уже собралось прилично людей.
Рыба-скорпион. Я был в пансионе и увидел на стенке двух скорпионов с длинными хвостами.
В Греции с Грегори -- выгляжу весьма хлыщевато в спортивного покроя пиджаке, слаксах, и вид у меня здоровый. Самоуверенный и хорошо одетый. Он говорит:
-- Ну что ж, ты был замкнут, но не самоуверен, а теперь ты самоуверен, но не замкнут.
Я покупаю лауданум, который здесь, кажется, более-менее легален.
В Афинах с Честером Каллманом(81) и Аланом Энсеном(82). В гостиничном номере на тринадцатом этаже. Там одно из таких окон, которые складываются напополам, и я говорю:
-- Конечно, я мог бы выпрыгнуть из окна и спланировать вниз. -- Я демонстрирую левитацию в комнате, воспаряя на несколько футов над полом -стоя и лежа. Спор с Честером, который считает, что полиция прекратила бы торговлю наркотиками, если бы могла. Я почему-то очень сердит и обзываю его идиотом, раз он считает, что они действительно этого хотят.
Много вот этого выливается в "Билет, который взорвался", "Мягкую машину" и особенно -- "Нова Экспресс". Теперь он читается жиденько -смутно и зернисто -- старая кинопленка.
И вот я здесь, в Лоуренсе, штат Канзас, в городке "На следующий день"(83).
ТВ реклама:
Лишь вспыхнет в жопе геморрой -
Его ты ТАКом успокой.
А если нечем подоткнуть,
Помимо хуя?
Держим путь
Мы в магазин.
Любой?
Любой.
Когда у брата геморрой,
Всем надристать на это дело -
Не их ведь жопа заболела.
Им обдолбаться бы вчерняк,
А счастлив тот, кто сделал ТАК.
Флетч спал у меня на постели. Поэтому сны -- о нем. Он -- за резными воротами из металлического экрана. Я спасаю его от падения с тысячефутового обрыва. Меня сильно ломает без метадона. Мне нужна таблетка до завтрака.
Поссорился с Алленом Гинзбергом. Мы не разговариваем. Не знаю, почему.
Я искал библиотеку в Париже -- или то была Москва? Мы прошли мимо громадного здания, занимающего целый квартал. В окна я видел стеллажи и читающих людей.
Свернув влево на боковую улочку, подошли в особой библиотеке, более соответствующей нашим целям. Библиотекарем был человек, одетый священником.
Я снял фуражку и, немного подождав вместе с другими, тоже пришедшими в библиотеку, вошел внутрь и обнаружил, что это больше похоже на музей. Очень напоминало музей в "Месте мертвых дорог".
Я нашел несколько монеток, а один четвертак с головой индейца, казалось, был очень ценным.
На мне был мешковатый коричневый костюм с пятном. Темное пятно на комке ткани.
Сон об укладке вещей. На сей раз не о том, что шмоток гораздо больше, чем войдет в чемодан. Дело в том, что я своего чемодана вообще не могу найти. Наконец, отыскиваю три старых обшарпанных и помятых чемодана, вроде брошенных за ненадобностью в гараже. Да можно ли вообще такие брать? Кажется, где-то здесь присутствует Иэн в какой-то иной роли -- он помогает. Он поменял роли после Откровения Кошки. После Белой Кошки. То стало основным поворотным пунктом. Не помню, куда я собирался ехать во сне. Голова занята только чемоданами. Я знал, что на сборы у меня уйдет, по крайней мере, полчаса, а времени не особо много, как обычно бывает в таких снах.
Профессиональные знатоки оружия -- совершенно особая порода людей. Я имею в виду обозревателей оружия и участников состязаний. В действительности, они могут совсем неплохо зарабатывать на жизнь. Только жизнь эта -- очень закрытая, как у танцоров балета. Они не могут ни говорить, ни думать ни о чем больше. Вот кое-что из нагоняющих скуку воспоминаний Стрелка по Тарелочкам:
-- За выпивкой фараоны говорят о деле. Скотокрадство преимущественно осуждается. А затем беседа, как это обычно случается с такими людьми, переходит на оружие.
В этом есть что-то жуткое.
-- Ладно, мальчики, кончаем гнать пургу -- приступим лучше к сути дела.
В этом есть что-то, ну... больное, что ли. Сто лет назад, конечно, существовала реальная опасность, реальная необходимость оружия. Ладно, многие из них стоят или стояли на страже закона. По большей части -стояли, не об этом речь, речь -- об основной тенденции. Теперь же это все может превратиться в стеклянную банку с ненаглядными лесбиянками. Иное содержание -- та же самая герметическая атмосфера повторного использования. Душно. Стоячая вода.
Помню телефильм о городе-призраке -- Брэдшоу, штат Техас. Настоящий город-призрак. Серый и зернистый. Какой-то старый стрелок в кресле-качалке. Сквозь него видно пыльную полынь. Все эти персонажи из мира оружия, вроде Элмера Кита(84). Нужно прочесть эту книгу: "Ад, я там был". Некоторые из них, кажется, довольно увлечены идиотскими самовосхвалениями и догматическими проповедями об относительных достоинствах 45- и 9-миллиметрового калибров.
Это мертвый мир. Его населяют фольклорные призраки. В стрелковом оружии не произошло никаких существенных изменений с тех пор, как придумали отдельный патрон и полуавтоматическую конструкцию 1911 года. Никто не исправил основной недостаток револьвера -- зазор между барабаном и стволом. Или дифференциальное давление в пружинном магазине. Так к чему ты это все, Стрелок по Тарелочкам?
Настал день Тора, а Тор -- Бог Огнестрельного Оружия. Из своего молота он мог извергать энергетический поток, которого хватило бы, чтобы испепелить весь этот расклад вестернов. Энергетическую молнию. Теперь всё это сделают разные приспособления. Черт, я был там. Но не остался. Ветеран множества вирусов. Один из немногих, выживших в Висельной Лихорадке. В конце концов, Оружейный Недуг оказался легким и прошел как по смазке. Мяяяаауу. Теперь вот кошачий вирус грозит удушить меня кошками...
Я разговаривал с богатеньким мальчиком в чем-то похожем на грузовик. Он спросил, не хотел бы я жить совершенно без всяких проблем, скажем, в Греции -- мягкий климат, полное обеспечение? Я говорю:
-- Когда мы поймем, что мы в действительности делаем, и кто мы в действительности есть, -- то вот в чем смысл жизни... может быть, лишь несколько секунд... несколько секунд значимых действий за всю жизнь...
К этому времени я выясняю, что у него нет денег, поскольку все они растрачены по мелочам.
-- Очевидно неразумные инвестиции, -- вставляю я свое слово. -- Да, ну что ж, теперь у него ничего нет, поэтому его предложение все равно не имеет силы.
Мы начинаем с ним это делать, но он очень непривлекательный, с головы до пят покрыт черным пухом, а пенис его заражен чем-то или деформирован, точно старая гнилая деревяшка или кусок пористого камня -- весь в трещинах и отверстиях.
Зовут его, кажется, Аллен.
~~~
Я спал в комнате, где всю мебель покрывали драпировки. Затхлый запах запустения. Там был еще кто-то -- спал под драпировкой на кровати, как и я. В комнату вошла маленькая черная собака. Она виляла и ёрзала хвостом. Я поднял ее за спину, и она попробовала меня укусить, а я разжал ей челюсти, чтобы не сомкнулись.
Призрачная черная собака, словно дух-плакальщик, -- предвестник смерти. "Невыносимый Бассингтон": "Маленькая черная собака вошла за ним следом в столовую. Вскоре после этого он умер в Африке". Помню жуткого черного бродячего пса, погубившего Хватку, нашего ирландского терьера. Предполагалось, что мы получим чистокровных ирландских щенков, а вместо этого в помете оказались черные дворняги, и Хватка при родах умерла. Ее похоронили за садом, а позже, копая садок для рыбы, я наткнулся на ее кости.
Чью смерть? Мне это не нравится. Смерть я чувствую.
И вот так же, как коты представляют различные фигуры из моего прошлого, то же самое применяется и к дневным людям. Всегда просыпаешься под Уэйна Пропста. Где это я??!! И видишь первым делом лицо Уэйна Пропста. А значит, Уэйн -- то лицо, к которому приходишь, когда просыпаешься...