ЗАЛ ЗАСЕДАНИЯ СЕНАТА В КРЕМЛЕ. XVIII ВЕК. Архитектор М. Ф. Казаков.
ДОМ ДЕМИДОВА НА ГОРОХОВСКОЙ УЛИЦЕ.
Современники высоко ценили казаковские ансамбли, охотно подражали столице в провинции, возводя полюбившийся тип «усадьбы в городе».
Был Матвей Казаков родом из незнатной семьи - отец его вышел из крепостных крестьян и дослужился до подканцеляриста. Возводя за домом дом, Казаков прославился еще и тем, что всегда заботился, чтобы внутри здание выглядело привлекательным и было бы удобным для пользования. Ему принадлежат знаменитые «золотые комнаты» в доме Демидовых - они сохранились до наших дней.
Кто не знает Колонного зала, построенного по проекту Казакова?
Находящийся в самом центре столицы, на углу Пушкинской улицы, Колонный зал Дома Союзов славен своей праздничной архитектурой; он является местом, где происходят важнейшие встречи, выступают прославленные композиторы и артисты. Его стены помнят Пушкина, Толстого, Достоевского, Шаляпина, М. Горького, Рахманинова… Этот зал, принадлежавший раньше Дворянскому собранию, вмещающий 1600 человек, - одно из лучших творений русской классической школы. Белые коринфские колонны расставлены вдоль стен - они и создают музыкальный ритм зала. Между каждой парой колонн - ажурно-прозрачные хрустальные люстры и зеркала в форме окон. Сияние искусственного мрамора, люстры, отраженные в зеркалах, усиливают ощущение простора и света, праздничного великолепия. Все проникнуто величавой и ясной классической простотой. В подражание Колонному залу были выстроены парадные залы дворянских клубов в Костроме, Калуге, Туле и других городах. Колонный зал не имеет себе равных в Москве и стране по звуковым данным. Поэтому его и любят так композиторы и артисты.
Почерк Казакова - на всем облике Москвы. Мы помним трагедию зодчего, когда его, отдавшего жизнь строительству Белокаменной, увезли - смертельно больного - в Рязань, в канун наполеоновского нашествия. Сын архитектора писал: «Горестная молва о всеобщем московском пожаре достигла и до его слуха. Весть сия нанесла ему смертельное поражение. Посвятив всю жизнь свою зодчеству, украся престольный град величественными зданиями, он не мог без содрогания вообразить, что многолетние его труды превратились в пепел и исчезли вместе с дымом пожарным. В сих горестных обстоятельствах он скончался…»
Москва, Москва, почему ты еще не возвела памятник своему славному сыну? Или его строения напоминают о нем более красноречиво, чем бронза или мрамор?
Будем помнить и о том, что в Москве над созданием ее центра много потрудился даровитый ученик Казакова Осип Бове.
«Львы на воротах»
…от головы до пяток, На всех московских есть особый отпечаток.
А. С. Грибоедов, «Горе от ума»
Полтораста лет повторяются эти слова и по-прежнему вызывают улыбку. Брошенные мимоходом замечания, что-де Москва - «дистанция огромного размера», а пожар «способствовал премного украшенью», что «едва другая сыщется столица, как Москва», вошли в постоянный речевой обиход. Кто из нас, возвращаясь домой, не задавался вопросом: «Что нового покажет мне Москва?» В бесчисленных афоризмах «Горя от ума», если в них даже не упоминается белокаменная, все равно ощущается московская среда - воздух и почва, породившие их. Грибоедов и по рождению, и по привязанностям был москвичом, и ведь еще Екатерина II отметила, что «москвичи Москву любят страстно…». В наши дни художник и историк искусства Игорь Грабарь писал: «За Москвой уже с давних пор установилась слава самого русского из русских городов».
О эти маленькие особняки в Кривоколенном и арбатских переулках - с колоннами, портиками, полукруглыми арками-нишами, расположенными вдоль красной линии (конечно, воображаемой), с барельефами, изображающими летящих гениев славы, эмблемами воинской доблести, аллегориями, маскеронами, - как вы привлекательны, милы и радуете взор в современном городе-гиганте! Поставленные последователями великого Матвея Казакова - Бове, Жилярди, Григорьевым, их учениками и продолжателями, представителями школы зрелого классицизма, - эти здания напоминают декорации-обманки (так некогда их называли) к «Горю от ума», к опере «Евгений Онегин» или рисунки из архитектурных альбомов. Один образ рождает другой, и невольно видишь ограду из чугуна, люстры, канделябры, мебель красного дерева или карельской березы, расписанные на классический манер потолки - мир, который мы знаем по рисункам и картинам, по стихам и прозе минувшего столетия. Но имя Грибоедова, пожалуй, первым возникает в памяти.