Когда бы вы ни приехали в Москву - зимой, осенью, весной или летом, - у бронзового памятника Пушкину всегда найдете свежие цветы. Их приносят школьники, студенты, молодые стихотворцы словом, всевозможные любители поэзии. Раньше памятник стоял в начале Тверского бульвара, позднее, в наши дни, его перенесли в центр Пушкинской площади. Торжественное же открытие памятника состоялось сто лет назад - 6 июня 1880 года. Автор памятника - Александр Михайлович Опекушин, сын ярославского крепостного крестьянина. Опекушину удалось создать в бронзе и граните одухотворенный и достоверный образ великого поэта. Памятник по праву считается лучшим литературным памятником Москвы. На открытии его присутствовали Ф. М. Достоевский, И. С. Тургенев, А. Н. Островский, А. Ф. Писемский, А. Н. Плещеев, А. Н. Майков. Именно в связи с этим праздником произнес знаменитую речь о Пут кине Федор Достоевский, произведшую потрясающее впечатление «…Всеобщее внимание было поражено и поглощено, - писал Гл. Успенский, - стройно выраженною мыслью о врожденной рус скому человеку скорби о чужом горе» Во время праздников поэзии у памятника в наши дни читаются стихи. Есть много восторженных описаний памятника; в нашем веке Есенин мечтал, чтобы его «степное пенье сумело бронзой прозвенеть».
ПАМЯТНИК А. С. ПУШКИНУ В МОСКВЕ. Скульптор А М Опекушин.
ДВОРЕЦ КНЯЗЯ ЮСУПОВА (ЮСУПОВСКИК ПАЛАТЫ) В ХАРИТОНЬЕВСКОМ ПЕРЕУЛКЕ.
Пушкин, как известно, родился в Москве, в Немецкой слободе, там, где теперь Бауманская улица. Дом, в котором жили Пушкины, не сохранился, на его месте стоит теперь школа, возле которой воздвигнут бюст поэта. Первые впечатления бытия Пушкин получил «у Харитонья в Огородниках», где находились знаменитые юсуповские палаты. Палаты в дни детства Пушкина были окружены садами, распланированными наподобие версальского парка. Каждый тогдашний парк стремился быть маленьким Версалем! В одном из стихотворений Пушкин писал: «И часто я украдкой убегал в великолепный мрак чужого сада, под свод искусственный порфирных скал». Юсуповский дворец и ныне поражает великолепием, парадным крыльцом с белокаменной лестницей. Рисуя приезд Татьяны Лариной в Москву, Пушкин вспомнил дом «у Харитонья в переулке».
Л. В. ВЕНЕВИТИНОВ. Акварель П. Ф. Соколова. 1827 год.
Поблизости, у Разгуляя, на Старой Басманной, сохранился дом, где жил дядя поэта, Василий Львович Пушкин, автор поэмы «Опасный сосед», мадригалов и шутливых посланий. В доме дяди юный Пушкин бывал постоянно, здесь он впервые увидел многих московских литераторов. В доме Василия Львовича Пушкин провел первый вечер, когда возвратился в Москву в 1826 году.
Замечательный эпизод биографии Пушкина связан с домом № 4, что в Кривоколенном переулке. В пушкинскую пору дом принадлежал Д. В. Веневитинову, юному поэту, дальнему родственнику Пушкина. Поговаривали, что он, Веневитинов, послужил прообразом пушкинского Ленского, хотя позднее это было оспорено. 12 октября 1826 года поэт, возвращенный из ссылки, читал свое новое творение - «Бориса Годунова». На чтении присутствовали выдающиеся люди, философы и публицисты: братья Хомяковы и Киреевские, историк Погодин, братья Веневитиновы… М. П. Погодин оставил взволнованное описание этой встречи:
ДОМ ВЕНЕВИТИНОВА В КРИВОКОЛЕННОМ ПЕРЕУЛКЕ. Гравюра XIX века.
«Октября 12 поутру, спозаранку мы ожидали Пушкина. В 12 часов он является. Какое действие произвело на всех нас это чтение, передать невозможно… Кровь приходит в движение при одном воспоминании. Надо припомнить, - мы собрались слушать Пушкина, воспитанные на стихах Ломоносова, Державина, Хераскова, Озерова, которых все мы знали наизусть. Учителем нашим был Мерзляков. Надо припомнить и образ чтения стихов, господствовавший в то время. Это был распев, завещанный французской декламацией… Наконец, надо представить себе самую фигуру Пушкина. Ожиданный нами величавый жрец высокого искусства, - это был среднего роста, почти низенький человечек, с длинными, несколько курчавыми по концам волосами, без всяких притязаний, с живыми быстрыми глазами, с тихим приятным голосом, в черном сюртуке, в темном жилете, застегнутом наглухо, в небрежно повязанном галстуке. Вместо высокопарного языка богов мы услышали простую, ясную, обыкновенную и между тем пиитическую, увлекательную речь! Первые явления выслушаны тихо и спокойно, или, лучше сказать, в каком-то недоумении. Но чем дальше, тем ощущения усиливались. Сцена лето-писателя с Григорием всех ошеломила. Мне показалось, что мой родной и любезный Нестор поднялся из могилы и говорит устами Пимена, мне послышался живой голос русского древнего летописца.