Сегодня Инна решила приготовить нам ужин, просила провести этот вечер и ночь с ней. Она сдала все экзамены, и должна уехать на месяц к родителям. Я согласился.
И вот теперь я сижу и наблюдаю, как девушка порхает по моей кухне с довольным лицом, готовя что-то вкусное. Несмотря на свой возраст, Инка довольно неплохо готовит. Смотрю на нее, думая, может, отвезти девушку завтра домой, и забыть навсегда. Она молодая, справится с этим, в конце концов, у нее все впереди, и такие мудаки как я, в ее жизни попадутся ей еще не раз. Это тоже какой-никакой а опыт.
Телефон в моих руках начинает трезвонить. И в данный момент я даже рад этому. Возможно, это очередное дело даст мне шанс не присутствовать на придуманном Инной романтическом ужине. Смотрю на дисплей. Мама. Скидываю звонок. Но через пару секунд телефон продолжает звонить. Не беру трубку, ставлю на беззвучный режим. Один пропущенный. Два. Три. Четыре. На пятом звонке, мои нервы сдают. Какого черта. Она прекрасно знает, что я не возьму трубку, где-то внутри расползается гадкое чувство тревоги. Возможно, что-то случилось. Я даже беру телефон в руки, но руки не слушаются. Я не могу поднять трубку и ответить ей. Телефон, наконец, замолкает, вздыхаю с облегчением. Приходит сообщение, опять от нее. Беру телефон, намереваясь удалить, не читая. С минуту колеблюсь. Открываю сообщение.
«Данил, срочно перезвони. Отец очень болен!»
Тревога нарастает с бешеной скоростью. И почему мое гребенное шестое чувство никогда меня не подводит? Набираю телефон матери. Она тут же берет трубку.
— Что с отцом?! — поднимаюсь с места. Инка смотрит на меня недоумевающим взглядом. Она не часто слышит, как я кричу. За последние четыре года я научился скрывать свои настоящие эмоции, надевая нужные мне маски. Ухожу в спальню, закрывая за собой двери.
— Здравствуй, Данил.
— Что с отцом?! — настаиваю я. Она прекрасно знает, что я не буду с ней любезничать, тем более сейчас.
— Он болен.
— Это я уже понял! Что с ним?
— Все очень серьезно, ты должен приехать…
— Если ты сейчас же не скажешь что с ним, я позвоню ему сам!
— Хорошо, хорошо! — уже кричит она. У него рак. Рак кости. Уже давно. Он скрывал от нас. Ты же его знаешь. Только когда вчера ему стало плохо, он все нам рассказал. Данил. Он не хочет лечиться, понимаешь? Я надеялась, что ты сможешь его уговорить. Нас он не слушает. Твердит свое, — каждое ее слово вонзает новую иглу в мое тело. Я падаю в ступор. Что она несет?! Какой еще рак? Мой отец — врач. Он не мог этого скрывать. Дышу глубоко, осознание приходит постепенно. Он мог. Он каждый день видит боль родственников тяжелобольных людей.
— Я сейчас же позвоню ему. Где он?
— Закрылся в своем кабинете. Не хочет никого слушать. На тебя наша последняя надежда. Пожалуйста, уговори его на лечение. Я прошу тебя, Даниил. Не поддавайся его словам, — она все тараторит, и тараторит, просит меня, умоляет, плачет. Сбрасываю звонок. Набираю номер отца. Пока слушаю гудки, во мне одна за другой меняются эмоции. Боль, отчаяние, злость на отца за то, что молчал, за то, что не хочет лечиться. Ладно они, я могу понять почему он им ничего не сказал. Но он мог позвонить мне.
— Алло, Данил? — слышу довольно бодрый голос отца. В голове мелькает мысль, о том, что мать меня обманула. Но я гоню ее. Она могла сказать мне все что угодно, но врать про здоровье отца не посмела бы.
— Пап, привет. Как ты? — настороженно спрашиваю я, прислушиваясь к каждому его вздоху.
— Все хорошо, Данил. Разве у меня может быть по-другому? — довольно убедительно отвечает он. Может мать, как всегда, преувеличивает и не все так плохо как ей кажется?
— Пап, звонила мама и сказала, что ты немного не в форме.
— Я так и знал, что ты не просто так звонишь. Ты же не общаешься с ней, так какого черта ты сейчас взял трубку?! — раздражено кидает мне отец.
— Пап, это правда? Она не преувеличивает?
— Конечно, преувеличивает. Со мной все хорошо. Мне не нужно никакое лечение. Я врач и знаю, что говорю. Лечение только принесет очередную боль и муку. Но оно не поможет, сынок. А так я еще поживу пару месяцев нормальным вменяемым человеком. Если бог даст, может, полгодика протяну, — я молчу. Не знаю, что сказать. Это правда. Он болен. И если уж мой отец, врач с большим стажем, говорит, что ничего не поможет, значит это — так. На меня накатывает чувство вины за то, что последнее время игнорировал его. Мало с ним общался. Глубоко вдыхаю. Не может быть, что все потеряно. Должен быть выход, шанс. Не здесь, в другой стране. Германия, Израиль, Соединенные штаты. Нужно пробовать, искать варианты, медицина не стоит на месте. Сейчас столько возможностей.