- Нам сюда, - Лиховерцева буквально вталкивает меня в калитку дома, окруженного каштанами и грецкими орехами. - Тетя Люба, мы доехали!
На ее крик из соседней с домом пристройки выскакивает женщина средних лет, по пути вытирая руки о цветастый передник.
- Юленька! - кидается она обнимать Лиховерцеву. - А я уж все глаза проглядела, не идут ли мои касатики, - и к моему удивлению обнимает и меня. Правда, из-за сумок в моих руках выходит довольно неуклюже, и она достаточно быстро отступает назад. - И что это вы без панамок? Напечет же! Сейчас поищу... - Юлькина тетка делает два размашистых шага в сторону дома, потом машет рукой. - Эх ладно, потом найду! Ну их, эти панамки. Есть лучше пойдемте.
- Да нам бы умыться с дороги, - несмело начинаю я. Внимание тети Любы переключается на меня.
- Да-да, конечно, - частит она. - Что ж это я. Эх, Юленька, давно у нас ты не была. Соскучились мы по тебе! - женщина промокает глаза фартуком и порывисто обнимает Юлю. Та неловко хлопает тетку по спине. Я мысленно удивляюсь, что есть на земле люди не просто терпящие, но и любящие Лиховерцеву. Может, конечно, дело в дальнем с ней проживании, и после этого отпуска (Господи, дай мне сил его пережить) я тоже начну ее любить, ну или по крайней мере относиться теплее обычного. Как говорится, чем дальше, тем роднее.
- Да не беспокойся ты так, - выдавливает крепко прижатая к родственнице Лиховерцева. - Умывальник там же? Ну и хорошо. Мы сами найдем. Ты иди, на кухне хозяйничай. От еды бы я не отказалась.
- Хорошо, холодник твой любимый сготовила, - тетя Люба наконец отпускает Юльку и вновь стирает набежавшие слезы. - Надеюсь, Ромочке тоже понравится.
Я даже не сразу соображаю, что это она обо мне. «Ромочкой» меня даже мама не зовет лет уж десять, если не больше.
- Я вам на втором этаже постелила, в бывшей Мишиной комнате. Там на кровати и полотенца лежат, если ополоснуться удумаете. Вода, думаю, уж нагрелась, - она показывает рукой на большую зеленую бочку во дворе, возвышающуюся над деревянной конструкцией. «Летний душ», - шепчет мне Юлька, заметив мое замешательство. То есть мыться придется на улице? А туалет, стесняюсь спросить, там же?
- Мне Мишкину комнату, а Рому куда? - тем временем решает уточнить Юля, на что тетя Люба лукаво улыбается (ох, это мне не нравится еще больше, чем идея мыться на улице).
- Что ж я, совсем старая? - продолжает улыбаться тетя Люба. - Не понимаю, что ли? В одной я вам постелила, в одной. Там кровать сейчас большая, двуспальная, не та что у Миши была.
- Теть Люб, нам бы разные! - пытается возразить Юлька, но женщина только отмахивается, как от мухи, направляясь, как я могу судить, на кухню.
- Ты сам слышал, я тут не причем, - поворачивается ко мне Юлька. Я, естественно, с ней не согласен. В конце концов, это ее идея выставить нас парой. «Как ты представляешь, что я незнамо с кем приеду, - поясняла она мне в поезде. - А так, парень и парень. Хоть про личную жизнь донимать не будут. А то замучили своим: «Жених-то есть?». В общем, неудивительно, что комната нам досталась одна на двоих. Но что уж сейчас выговаривать Юльке.
- Потом разберемся, а то сумки уже все руки оттянули, - признаюсь я. Лиховерцева окидывает меня своим излюбленным взором, мол, ну и глупый же ты.
- Мог бы их поставить, - говорит она. - Не убежали бы.
И, не давая мне возразить, направляется в сторону дома. Я, чертыхаясь, тащусь вместе с сумками за ней следом.
- Кушай, кушай, - тетя Люба, несмотря на мои протесты, наливает еще одну порцию холодника. Он и впрямь вкусный, но третью тарелку осилить я не в силах. Но упрямство Лиховерцевой, видимо, семейная черта, поэтому мои возражения здесь слышать не желают. С другой стороны, пока я молча хлебаю суп, Юльке приходится отвечать на неудобные вопросы, включающие в себя слова: «жених», «зятек» и «свадебка». Лиховерцева, как умеет, изворачивается, но видно, что и она устала от нескончаемых разговоров о ее скором замужестве. Я вздыхаю и в очередной раз лезу за Юльку на амбразуры (когда я, первокурсник, начал это делать на семинарах, я не думал, что это так затянется и дойдет до, тьфу, свадебных вопросов).
- Да, свадьба - это хорошо, но сами понимаете, дело это нынче затратное. Да и встать на ноги бы не помешало, - я размышляю стоит ли применять козырь об «отсутствии квартиры и машины» и прослыть нищебродом или же оставить эту карту в рукаве. Так и не решив, как лучше поступить, пытаюсь перевести разговор на другие рельсы. - А до пляжа здесь далеко, а то я крайний раз море видел в детстве.