Первую осень я выдержал легко. Там было не до стенаний по какому-то несбывшемуся безвременью. Надо было менять свой режим свободного студента на взявшегося за ум работника. С бывшими однокурсниками мы перезванивались и переписывались, но пересечься не удавалось. О Лиховерцевой мне никто не напоминал.
Все изменилось весной, когда в соседний отдел пришла Вика. Нет, у нас не завязался роман. Впрочем, это было неудивительно, ведь Вика была из числа тех людей, с которыми я и так провел пять лет бок о бок, и намеревался видеться исключительно на встречах выпускников. Но, ей Богу, лучше бы у нас начались отношения, ведь вместо этого каждый обед был пыткой. А чем еще для меня могли быть разговоры о Юльке? Сначала я отмалчивался, натянуто улыбаясь ее воспоминаниям о «чудесно проведенных годах вместе». Однажды чуть не захлебнулся чаем, когда Вика намекнула, что мы с Лиховерцевой были красивой парой. «Не самой красивой, конечно. С Ильей и Ритой вам, согласись, было не поспорить, - тут же поправила себя она. - Но в них не было вашей страсти». Страсти! Кто бы мог подумать, что даже на работе призрак моего персонального Лиха будет преследовать меня. Жаль дресс-код не позволял мне надеть футболку «Мы не пара», которую я все-таки заказал. Где-то в дебрях шкафа валялась еще одна такая. Женская. Нераспечатанная. Пусть только я бы понял значение своего манифеста, но, авось, стало бы легче выдерживать бормотание Виктории.
-- С чего ты взяла, что мы вообще были парой? - я все-таки не сдержался через пару недель упоминаний меня и Юльки исключительно вместе.
- Ну как же, - еще со времен Лиховерцевой не терплю хлопающих ресницами девушек, а Вике это вообще не шло. Я закатил глаза, она тем временем продолжала. - Помнишь, как она разбила коленку, а ты практически тащил ее в медпункт, потом еще сам ей ногу бинтовал, когда медсестры на месте не оказалось. Или ваш поцелуй на студенческом экваторе...
- Это была игра, - процедил я, совсем не ко времени вспоминая совсем другой поцелуй. Настоящий. Хотя какой он настоящий, если Юлька так и осталась в Севастополе. Никакая глупая приписка о безвременье не убедит меня в том, что он хоть сколько-нибудь был важен для нее. Да и для меня тоже. Еще чего, всерьез думать о нелепом порыве, навеянном морем и солнцем. - Прекрати о ней вспоминать! - получилось громко. Даже слишком. Честно говоря, я скорее обращался к себе, чем к обиженно вскочившей со своего места Вике. Я хотел было извиниться, но она уже шла к выходу. Правда, не дойдя до него пару шагов, вернулась и наклонилась ко мне, опершись на стол.
- Не стоит повышать голос, - прошипела она, - из-за того, что кто-то заметил то, что ты столько лет отказывался замечать. Понял, Земцов?
Больше мы вместе не обедали. Я был не против, но неприятная заноза в сердце нещадно кололась. Дело было не в Вике и ее обиде. Просто, что уж греха таить, в ее словах была горькая правда, но не мог же я признаться хоть кому-то, что скучал, чудовищно скучал по Лиховерцевой и ее присутствию в моей скучной жизни.
Часть 3. Лихоустойчивый. Глава 14
Глава 14
В Таиланд мы поехали большой компанией. К моей радости среди этих людей не было тех, кому на ум пришли бы шутки про нас с Юлькой. По крайней мере, я так думал, пока Костян (вот уж от кого не ожидал) не выдал: «О, слоны! Помнишь, тебе твоя Юля таких дарила. Ты их еще запрятал по разным ящикам, а она вечно их находила и выставляла обратно, на полку шкафа. Я каждый раз угорал, как их видел. Сколько их там было, семь или восемь? В любом случае, больше трех за раз она, по-моему, не находила. Так и стояли каждый раз разные».