Часть 4. Лиха беда начало. Глава 19
Глава 19.
Разговор не клеится. Юлька, обычно оживленная, почти не говорит, отмахиваясь от моих вопросов короткими фразами. Меня и вовсе ни о чем не спрашивает. Между нами даже не привычное напряжение, а пустота. Два незнакомца, по ошибке пришедшие на свидание вслепую. И Летний сад оказывается просто кучкой деревьев, а не магическим местом. Может, все волшебство смыли при реконструкции?
- С тобой все в порядке? - не сдерживаюсь я. Мне очень хочется добавить: «Может, ну его все и по домам?». Но удерживаю это продолжение в себе. Все еще надеюсь, видимо, что ледяная королева напротив растает и явит мне привычную, невыносимую Лиховерцеву.
- Да. - Коротко и ни фига не ясно, что с этим якобы «в порядке» делать.
- Угу. - Засовываю руки еще глубже в карманы. В спешке забыл перчатки. Опрометчиво это было. Уйти без перчаток. Торопиться. Пригласить Юльку на свидание.
- Может, в кафе? - хотя бы руки согрею о чашку кофе. Но Лиховерцева отрицательно мотает головой.
- Ты же меня по Летнему саду пригласил погулять, так что - давай погуляем, - самая длинная фраза за сегодня от нее. Больше я ни о чем не спрашиваю. Просто брожу рядом с этой «тенью отца Гамлета». Смотрю по сторонам. Юлька поглядывает в телефон, кому-то периодически пишет. Сдерживаюсь, чтобы не заглянуть в переписку. Не мое это дело. Может, парень? Зачем тогда со мной пошла? Лучше смотреть в сторону и не думать.
Мы как раз забредаем в одну из полускрытых ниш, когда звонит мой телефон. Доставать его не хочется - руки даже в карманах замерзли. Но звонящий настойчив, и я нехотя ползу за ним в джинсы. Мама. Застываю на месте, оглядываюсь на Лиховерцеву, копающуюся в своем телефоне. Букет она небрежно оставила на одной из лавочек. Говорить маме с кем я? Прошлогодняя Юлька точно начала бы кричать в трубку: «Добрый день, Надежда Васильевна!», не оставив мне шанса выкрутиться. Эта же, незнакомая мне девушка, вряд ли так поступит. Придумать отмазку или сказать правду?
- Привет, мам. Все в порядке. Гуляю. - Не соврал ведь.
- Гуляешь? Холодрыга на улице! Тепло оделся, а то взяли моду ходить нараспашку. С кем хоть гуляешь? - второй раз за день я опять вынужден отвечать с кем - будто я могу с этим определиться. Смотрю на все еще незаинтересованную во мне Лиховерцеву. Совру ли я, если скажу, что гуляю один? Все равно именно такое впечатление складывается от нашего «свидания».
- С Юлей. - Внезапно даже для самого себя выдаю я. Мама на секунду замолкает. Соотнесет или нет? Может, подумает о другой девушке. Мало ли Юль на свете.
- Она вернулась? - глупо было думать, что мама хоть на секунду допустит мысль о присутствии в моей жизни какой-то другой Юльки.
- Да. - Кажется, я заразился от своей спутницы краткостью ответов. Хотя, что еще мне сказать?
- Ты не говорил. - Мамин голос звучит недовольно. Юльку она все еще недолюбливает. Нет-нет, а вспоминала ее, пока та была в Крыму. Обычно в контексте: «Хорошо, что...». Пару раз спрашивала о ней, скорее, чтобы убедиться, что Юлька окончательно перебралась в Севастополь. Ей бы я последней рассказал, как обнаружил Лиховерцеву на своем подоконнике и потом обнимал во сне, периодически просыпаясь проверить - не сбежала ли.
- Не успел. Мы недавно встретились. Ходил на встречу с универскими, Вера организовала, и вот... - делаю многозначительную паузу, позволяя маме самой додумать, что там было после. - Ладно, давай потом поговорим? Руки замерзли телефон держать.
- Ну ладно, пока, - мамин тон не оставляет мне шансов отвертеться от последующего разговора. Пусть. Вести его сейчас я не в состоянии. Убираю телефон обратно, предварительно выключив звук. И тут мои руки накрывают ладошки Лиховерцевой.
Она стоит позади меня, обхватив за талию, и растирает мои руки своими. Ее отчего-то сбивчивое дыхание где-то в районе моих лопаток. Губами она почти касается моей куртки.
- На третьем курсе нас всех в обязательном порядке отправили слушать речь ректора. И как он додумался приветствовать студентов на улице? - Голос звучит приглушенно. - Тогда так холодно было, хоть и начало сентября. Я даже и не подумала взять перчатки, и ты все полтора часа простоял позади меня, согревая мои ладони в своих. А потом почти неделю ходил с шелушением от обморожения.
Я не шевелюсь, ожидая, что будет дальше. Сердце ускоряет ритм. Юлькино тоже бьется часто-часто.
- А в конце четвертого на майские праздники, когда мы ездили к Ленке на дачу, я полезла в озеро купаться. Там была такая зубодробилка! Ты назвал меня дурой за это и я, назло тебе, просидела там лишних минут десять, хоть уже зуб на зуб не попадал, - Юлька продолжает тереть мои руки, наполняя их теплом. - Как ты кричал на меня! Вся округа, казалось, слышала. Но все равно растирал полотенцем, пока я не стала нормального цвета. Помнишь?