«Лучший в адвокатуре» – отмечаю я. Юрист значит. Фамилий в списке становится меньше. Тем неприятнее – слишком реальным становится человек, чье имя она так и не называет.
– И чем все заканчивается? – любопытствую. – Поцелуями и клятвами в любви до гроба?
– Не знаю. Ты же меня тогда и разбудил.
– Как всегда во всем виноват. А еще он тебе снился? – зачем, спрашивается, задал этот вопрос. Молчал бы себе, и так слишком много видений в голове.
– Конечно. Я стояла у самого нелюбимого в мире подъезда – меня там однажды променяли на другую. Да и вообще во сне именно тот день и повторялся. Те же лица, те же ухмылки. Только он не из того времени. Прижимал к себе, а мне хотелось кричать: «Видите, какая я защищенная, какая я нужная». Только потом все замелькало, и вот уже я флиртую с другим. А через время сталкиваюсь с тем, самым важным, взглядом. И он смотрит, как на предателя. Сам не говорил о любви, сам толкал к другим. А смотрит! – она отпускает ворот рубашки и обхватывает себя обеими руками. Мое терпение лопается, как мыльный пузырь.
– Хватит мерзнуть, – кидаю раздраженно, – иди сюда.
Она покорно спускается и укладывается рядом.
– Вру, – говорит, прижимаясь. – Это всегда был ты. Только ты.
Как же умеет она выбить весь воздух из легких одним своим словом.
– Спи, давай, – отвечаю. – Спи. Может, еще что приснится.