— Похоже, тетя здорово расстроилась, — промолвил Койву, глядя на карту.
— Ну должен же хоть кто-то по нему плакать, — ответила я. Мне было странно и досадно, что коллеги по хору так спокойно приняли известие о его смерти. — Что обозначают эти флажки?
— Совместные предприятия компании на тринадцатое июня, — прочитал Койву на полях карты. — Смотри-ка, у них горное производство не только в Эстонии, а еще в Китае и Южной Америке.
На полках стояли исключительно документы и папки, содержащие рабочую информацию. Верхний ящик стола был закрыт на замок, остальные почти пусты.
— Койву, послушай, у тебя с собой связка ключей из его квартиры? Посмотри, может, какой-нибудь ключ подойдет к ящику стола?
Пока Койву рылся в портфеле в поисках связки ключей, я подошла к шкафу.
— О, смотри, знакомая бутылка! — Я поставила на стол литровую бутылку с прозрачной жидкостью. Она была наполовину пуста, я открутила крышку и осторожно понюхала.
— То же самое, да? — Я протянула бутылку Койву, он глотнул и поморщился. Интересно, Юкка держал в шкафу выпивку, чтобы взбадривать себя, если приходилось оставаться поработать вечером? В шкафу стояла также пара рюмок, на одной из них остался след красной помады, рядом лежал пакет. В пакете — наглаженная белая сорочка и черные носки, видимо, на случай внеплановой командировки.
Койву наконец выудил со дна портфеля ключи, один из которых легко подошел к верхнему ящику стола. К моему разочарованию, там тоже были только деловые бумаги, счета, квитанции. Тем не менее я решила их взять с собой и позже спокойно изучить. Когда я убирала бумаги в портфель, из пачки вдруг выскользнула фотография. Улыбающаяся Пия на палубе парусника.
В дверь постучали, и в кабинет вошла плотная женщина лет пятидесяти. Она представилась как госпожа Лаакконен, секретарь Юкки. Она тоже была искренне потрясена его смертью и не пыталась скрыть слез, отвечая на наши вопросы.
Юкка был обаятельным человеком. Хорошим руководителем. Требовательным и строгим, но справедливым. Да, по долгу службы ему приходилось часто бывать в ресторанах и ночных клубах, поэтому у него всегда было с собой несколько корпоративных кредитных карточек. Он держал бумаги в полном порядке, и у него в папках всегда можно было найти любую нужную квитанцию.
— Приходилось ли вам когда-нибудь заниматься личными делами Пелтонена, например, организовывать встречи с друзьями?
Госпожа Лаакконен улыбнулась.
— Вообще-то это не входило в мои непосредственные обязанности, но я полагаю, что некоторые люди, с которыми он просил меня договориться о встрече, были его личными знакомыми, а не деловыми партнерами. Но это случалось довольно редко, — быстро добавила она, будто испугалась, что сказала плохо про покойного.
— Вы не могли бы вспомнить имена этих людей? Не беспокойтесь, в расследовании убийства важна любая мелочь, — продолжила я разговор. Слово «убийство» вызвало новый поток слез, и я отругала себя за глупость.
— Тулия Райала… какая-то госпожа Валгрен.
— Валроз? Пия Валроз?
— Да, наверное, Валроз. Еще ему часто звонили какая-то Тина и другие женщины, которые вряд ли были деловыми партнерами компании.
— У вас, случайно, не сохранился номер телефона этой Тины? — поинтересовалась я, вспоминая сообщение на автоответчике.
— Вряд ли. Да и понятно, что ему часто звонили девушки, ведь он был таким интересным молодым человеком.
Лаакконен не знала, общался ли Юкка с кем-нибудь из коллег во внерабочее время. Мы с Койву побеседовали еще с несколькими коллегами Юкки и с секретаршами в приемной. Все были потрясены случившимся. Но из бесед с ними я не почерпнула для себя ничего нового.
Койву же удалось разговорить завхоза, и он пришел ко мне с горящими глазами.
— Знаешь, парень утверждает, что между Пелтоненом и его начальницей что-то было. И что командировки Пелтонена в Эстонию были связаны с женщинами.
— У Марьи Мяки и Юкки? Ух ты! Хотя, конечно, следовало самим догадаться, ведь начальник — женщина. В Таллинне у него тоже была женщина?
Я позвонила завхозу по внутреннему телефону, но он отказался со мной разговаривать. Возможно, просто поделился с Койву как мужчина с мужчиной. А может, ему не хотелось, чтобы думали, будто он распространяет слухи о руководстве.
Мы снова вернулись в кабинет Марьи Мяки. К нашему приходу она успела успокоиться и привести себя в порядок — нанесла новый слой туши, подкрасила губы. Ее губная помада была того же цвета, что и след на краю бокала в шкафу у Юкки. Интересно, неужели у них действительно была связь? И как бы мне это выяснить?