– Пойдём наверх? – Ханна не поворачивается, но я ощущаю, как тяжело она дышит, а если она меня пошлёт? – Рассмотрю твоё молчание, как согласие.
Беру её за руку и переплетаю наши пальцы, тяну тихонько в сторону лестницы, ведущей на второй этаж. Ханна молчит, но не вырывается и идёт за мной, найдя первую попавшуюся комнату, заталкиваю её внутрь и запираю дверь на замок. Оборачиваюсь и вижу в её взгляде сомнение, поэтому нельзя терять времени даром. Интересно почему её бывший ей изменил, может она не так хороша? Сейчас она скована и не делает никаких попыток, поэтому беру все в свои руки. Приближаюсь к ней и накрываю губы поцелуем, проталкиваю язык внутрь. Мои руки медленно расстегают молнию на платье и в одно мгновение Ханна оказывается только в нижнем белье. Она божественна, хочу прикоснуться к каждому её изгибу. Прижимаюсь губами к нежной шее и начинаю целовать, оставляя свои следы. Все эти две недели у нас были только поцелуи, ни она ни я дальше не заходили, один раз я попытался залезть к ней под юбку, но нас прервал телефон Ханны.
– Как же я тебя хочу, – шепчу ей своим сладким голоском. Глаза Ханны распахиваются, и теперь она чётко осознаёт, что последует дальше. И вот её руки обнимаю меня за шею, и мы сливаемся в поцелуе, голова кружится, и я не могу передать, что чувствую сейчас. Даже если Ханна окажется бревном, мне будет все равно, потому что она будет моим бревном.
Толкаю её на кровать и стаскиваю с себя футболку, затем джинсы и остаюсь в одних боксерах. Ханна наблюдает за мной и мне это нравится, с каждой секундой мое желание растёт. Ложусь к ней на кровать и начинаю целовать оголенную кожу, ее кожа покрывается мурашками, но на ощупь остается такой же нежной и шелковистый. Оставляю дорожку дразнящих поцелуев от ее подбородка и до шеи, тихонько прикусываю мочку уха, а с ее губ слетает первый тихий стон, ее тело наконец то расслабляется.
– Ханна… ты сводишь меня с ума, – шепчу ей и продолжаю ласкать нежную кожу языком.
– Джон…– срывается с её губ, и я начинаю действовать дальше. Ловким движением рук расстегаю лифчик и бросаю в сторону, затем медленно стаскиваю трусики и перевожу взгляд на Ханну, она пытается закрыться руками, но я опережаю её. Беру руки и завожу их за голову.
– Не закрывайся от меня, ты прекрасна, – целую шею и спускаюсь к груди.
Быстро вскакиваю и роюсь в карманах в поисках презерватива, нахожу нужную упаковку и стаскиваю с себя боксеры, я слишком спешу, потому что надо успеть, прежде чем нас выгонят из комнаты. Ханна отвела взгляд, странно. Но с этим разберусь позже. Разрываю упаковку губами и раскатываю презерватив по своему члену. Устраиваюсь между ног девушки и прикасаюсь к её губам, Ханна закрывает глаза, и я начинаю входить в неё, как же туго… делаю один резкий рывок и замираю. Глаза Ханны распахнулись, на её лице образовалась гримаса боли. Сердце стучит с бешеной скоростью, вот же черт. Ногти Ханны до боли выпиваются мне в бицепсы, я аккуратно смотрю на её лицо, лоб сморщился, а из глаз скатилась одна слезинка. Я ловлю её своими губами и пытаюсь скрыть своё удивление. На какое-то мгновение мы оба замираем, я жду, когда она расслабиться, а когда это происходит, заглядываю ей в глаза.
– Ты как? – осторожно спрашиваю я.
– Нормально.
– Продолжать? – если она скажет нет, я сдохну прямо сейчас.
Но вместо ответа она медленно кивает, и я начинаю двигаться в медленном ритме. Как же мне сейчас хорошо там внутри, тепло и влажно. Не могу поверить, что она девственница, теперь я понял слова Роберта. Срать на него, меня больше радует, что Ханна принадлежит полностью мне. Ханна не сводит глаз с моего лица, а я продолжаю движения, мне не хочется причинить ей еще больше боли, но я уже это сделал.
–Больно?
–Уже нет, – отвечает она.
Я вновь целую ее, теперь она полностью расслабляется подо мной, а затем как по волшебству двигает бедрами мне на встречу, от чего меня бросает в жар. Делаю еще пару толчков и кончаю, крепко сжимаю ее талию, я даже не слышу музыки, потому что удары собственного сердца заглушают все вокруг.
Встаю с кровати и выбрасываю презерватив, Ханна садится на кровати и начинает одеваться, а мне страшно. На простыне осталась кровь, поэтому стаскиваю её и бросаю на пол. Нужно что-то сказать, хоть одно слово, но я продолжаю молчать. Хватаю свою одежду и тоже начинаю одеваться, мне нужно убраться из этого дома. Черт, я лишил свою девушку девственности в доме своего врага, все должно было быть по-другому. Какого хрена она вообще промолчала о такой важной детали?