Америка бросилась ко мне.
— Эбби!.. — Она с беспокойством посмотрела на меня.
Подруга, видимо, ожидала вспышки гнева, слез или любого другого проявления эмоций.
Шепли выглядел ужасно подавленным.
— Эбби, прости за эту ночь. Все моя вина.
— Порядок, Шеп, — улыбнулась я. — Тебе не нужно извиняться.
Америка и Шепли обменялись взглядами, потом подруга сжала мою руку.
— Трэвис ушел в магазин. Он… не важно, что с ним. Я упаковала твои вещи и отвезу тебя в общагу до его возвращения, так что тебе не придется с ним пересекаться.
В этот самый момент мне захотелось разрыдаться. Меня выставляли за дверь.
Я с трудом заговорила ровным голосом:
— Я могу хотя бы принять душ?
Америка покачала головой.
— Эбби, давай просто уедем. Я не хочу, чтобы тебе пришлось встретиться с ним. Он не заслуживает…
Дверь распахнулась, вошел Трэвис с пакетами в руках. Он сразу же направился на кухню и принялся оживленно расставлять банки и коробки по шкафчикам.
— Когда Гулька проснется, дайте мне знать, ладно? — тихо произнес он. — Я купил спагетти, блинчики, клубнику и эту ужасную овсянку с шоколадом, а еще она любит хлопья «Фрути пебблз», так ведь, Мерик? — спросил парень, поворачиваясь.
Когда Трэвис увидел меня, то замер. После неловкой паузы его лицо смягчилось.
— Привет, Гулька, — сказал он ровным, нежным голосом.
Я будто проснулась в незнакомой стране, где царила полная неразбериха. Сначала я решила, что меня выселяют, как вдруг заявляется Трэвис с пакетами, полными моей любимой еды.
Он сделал несколько шагов в сторону гостиной, нервно ерзая руками в карманах.
— Гулька, ты голодна? Я приготовлю тебе блинчики. Или… есть овсянка. Я еще купил какой-то розовой пенистой ерунды, с которой бреются девчонки, фен и… Секундочку, он здесь, — сказал Трэвис и побежал в спальню.
Дверь открылась, захлопнулась, и парень завернул за угол. Вся краска сошла с его лица.
— Твои вещи упакованы.
— Знаю, — сказала я.
— Ты уходишь, — поверженным голосом произнес он.
Я посмотрела на Америку, которая метала гневные взгляды в сторону Трэвиса, будто собиралась убить его.
— А ты рассчитывал, что она останется?
— Детка!.. — тихо сказал ей Шепли.
— Шеп, не начинай, черт бы тебя побрал! Не смей защищать его передо мной, — закипела Америка.
Казалось, Трэвис в полном отчаянии.
— Гулька, прости меня. Я даже не знаю, что сказать.
— Эбби, идем, — позвала Америка, встала и потянула меня за руку.
Трэвис сделал шаг в мою сторону, но Америка направила на него указательный палец.
— Ей-богу, Трэвис!.. Если попытаешься остановить ее, я оболью тебя бензином и подожгу, пока ты спишь!
— Америка!.. — сказал Шепли, не менее отчаявшийся.
Я видела, как он разрывается между двоюродным братом и любимой женщиной, и мне стало жаль его. Случилось то, чего Шеп так боялся.
— Я в порядке! — сказала я, заводясь из-за напряжения, повисшего в комнате.
— В каком смысле? — с надеждой спросил Шепли.
— Трэвис притащил ночью девиц из бара, и что такого? — Я закатила глаза.
Америка взволнованно посмотрела на меня.
— Ну и ну, Эбби! Тебя не волнует, что произошло?
Я обвела всех взглядом.
— Трэвис может приводить домой кого угодно. Это все-таки его квартира.
Америка посмотрела на меня так, будто я чокнулась. На губах Шепли вот-вот должна была появиться улыбка, а Трэвис выглядел хуже некуда.
— Это не ты упаковала вещи? — спросил он.
Я покачала головой и посмотрела на часы. Два часа дня.
— Не я. Теперь придется все распаковывать. Еще мне нужно поесть, принять душ и одеться, — сказала я, направляясь в ванную.
Как только за мной закрылась дверь, я прислонилась к ней и сползла на пол. Была уверена, что не на шутку разозлила Америку, но вот Шепли я дала надежду и собиралась сдержать слово.
В дверь тихонько постучали.
— Гулька!.. — сказал Трэвис.
— Да? — отозвалась я, пытаясь ничего не выдать своим голосом.
— Ты остаешься?
— Я могу уйти, если хочешь, но пари есть пари.
Дверь слегка задрожала — Трэвис бился о нее лбом.
— Я не хочу, чтобы ты уходила, но не стану винить тебя, если все-таки решишься.