— У него «отлично» по всем предметам, — заметил Шепли, ведя Америку в гостиную. — Чертов гений. Ненавижу его.
Я с подозрением посмотрела на Трэвиса.
— Что? — Его брови взмыли. — Думала, парень с татуировками, зарабатывающий себе на жизнь кулаками, не может получать отличные отметки? Я учусь не потому, что мне больше нечем заняться.
— Зачем тогда участвуешь в боях? — спросила я. — Почему не попробуешь получить стипендию?
— Пробовал. Мне оплатили половину стоимости обучения. Но еще есть учебники, плата за жилье, и как-то надо выплачивать вторую часть. Так что, Гулька, я вполне серьезно. Если понадобится помощь, обращайся.
— Не нужна мне твоя помощь. Я сама могу написать доклад. — На этом мне стоило бы замолчать, но совершенно новая сторона личности Трэвиса разжигала мое любопытство. — Почему бы не решить проблему как-нибудь иначе? Не знаю, не таким садистским способом, что ли?..
Трэвис пожал плечами.
— Это легкий способ срубить бабла. В магазине я столько не заработаю.
— Я бы не сказала, что такой уж легкий, если тебя бьют по физиономии.
— Что я слышу! Ты переживаешь за меня? — Трэвис подмигнул, я состроила рожицу, и он хмыкнул. — Меня бьют не слишком часто. Если они мешкают, я нападаю. Не так уж сложно.
— Будто никто больше до этого не додумался, — усмехнулась я.
— Когда я наношу удар, они принимают его и пытаются дать сдачи. А это вряд ли поможет победить.
Я закатила глаза.
— Ты что… киношный малыш-каратист? Где ты научился так драться?
Шепли и Америка переглянулись, а затем и вовсе уставились в пол. Я тут же поняла, что ляпнула невпопад.
Трэвис и глазом не моргнул.
— У моего отца были проблемы с алкоголем и приступы агрессии. А еще четыре старших брата с той же паршивой наследственностью.
— Ох… — У меня загорелись уши.
— Не стоит смущаться, Гулька. Пить отец бросил, братья повзрослели.
— Я вовсе не смутилась. — Сначала я теребила выбившиеся пряди, а затем решила распустить волосы и забрать их в новый пучок, чтобы как-то скрасить неловкую паузу.
— Мне нравится твоя естественность. Девчонки обычно не приходят сюда в таком виде.
— Меня вынудили прийти. Я не собиралась производить на тебя впечатление, — мрачно сказала я, поняв, что мой план рухнул.
Трэвис по-мальчишески улыбнулся. Я позволила злости еще больше овладеть мною, надеясь скрыть этим неуверенность. Я не знала, что испытывают рядом с ним другие девушки, но их поведение было очень красноречивым. Вместо беззаботной влюбленности я испытывала головокружение и тошноту. Чем больше Трэвис пытался развеселить меня, тем сильнее я нервничала.
— Я уже впечатлен, — сказал он. — Обычно я не умоляю девушек зайти ко мне в гости.
— Не сомневаюсь.
Я поморщилась. Его самоуверенность выходила за всякие рамки. Он не стыдясь признавал собственную привлекательность, к тому же настолько привык к женскому вниманию, что расценил мое прохладное с ним обращение как глоток свежего воздуха, а не как оскорбление. Придется сменить стратегию.
Америка включила телик.
— Сегодня идет хороший фильм. Кому-нибудь интересно, где Бэби Джейн?[2]
Трэвис поднялся с дивана.
— Я собирался где-нибудь поужинать. Ты голодна, Гулька?
— Я уже поела, — пожала я плечами.
— Неправда, — сказала Америка прежде, чем поняла свою ошибку. — Э… да, точно, я забыла. Ты ведь съела… пиццу, до того как мы ушли.
Я поморщилась от ее жалкой попытки сгладить свою вину и посмотрела на Трэвиса, ожидая его реакции.
Он пересек комнату и открыл дверь.
— Идем. Ты, наверное, проголодалась.
— Куда собираешься пойти?
— Куда захочешь. Можем заехать в пиццерию.
Я взглянула на свой наряд.
— Но я не совсем подходяще одета.
Трэвис бросил на меня оценивающий взгляд и заулыбался.
— Отлично выглядишь. Пойдем, я умираю с голоду.
Я поднялась, помахала рукой Америке и последовала по ступенькам за Трэвисом. На парковке я остановилась, с ужасом наблюдая, как он оседлал матово-черный мотоцикл.
— А… — Я замолчала, пошевелив пальцами в шлепках.
Трэвис нетерпеливо взглянул на меня.
— Забирайся скорей. Я поеду медленно.
— Это что? — спросила я, слишком поздно заметив надпись на бензобаке.
— «Харлей Найт Род». Любовь всей моей жизни, так что не поцарапай краску, когда будешь забираться.
— Но я же в шлепках!
Трэвис глянул на меня так, будто я говорила на незнакомом ему языке.
— А я в ботинках. Залезай.
Трэвис надел очки. Зарычал мотор. Я вскарабкалась на мотоцикл и завела руки за спину, ища, за что уцепиться. Пальцы соскользнули с кожаного сиденья на пластиковый корпус задней фары.