— Но из комнаты его не выносили! Иначе бы от активированной магической вещицы такой мощи остался аурный след, — произнес профессор, а полковник согласно кивнул и сразу же схватился за шею, от ударившей по нервам боли.
Сбруеву осколки о себе напомнили. А вот у меня словно пелена с глаз слетела. Стало вдруг все понятно, почему диагностика ничего не находит, как и сыщики не смогли отыскать необходимое. А аурный след артефакта комнату не покидал, потому что воздействие продолжается. Уверен, Веденеев хотел перестраховаться и держать Островского заложником, пока не добьется от Кати согласия и узаконит брак.
— Где-то в теле Матвея Андреевича, скорее всего под кожей, находится инородный предмет, пропитанный магическим ядом, — произнес я.
— Но он бы фонил, — возразил Никитин.
— А разве вы не замечаете всполохи яда? — усмехнулся я и указал на Островского: — С чего бы заражение распространялось? Идет постоянная подпитка, как из окружающей среды, так и из собственного источника.
— Это как? На него что-то продолжает воздействовать? — уловил мою мысль полковник, до этого момента внимательно прислушивающийся к разговору.
— Верно, — кивнул я и чуть не прикусил язык, с которого почти сорвались слова: «как и в вашем случае».
— Хм, в ваших словах есть разумное зерно, — поправил пенсне профессор. — Но что это? И каким образом происходит такое влияние на источник и организм.
— Сейчас узнаем, — пожал плечами и приблизился к кровати.
На пару секунд загородил спиной обзор Сбруеву и Никитину, а сам начертал в воздухе поисковую руну, напитал ее и направил в Островского.
— Господин Воронов, а что вы такое сейчас сделали? — задал вопрос профессор, но я его проигнорировал.
Не так-то просто поддерживать связь с замельтешившими символами по ауре и телу Матвея Андреевича, требуется полная концентрация. Эх, следовало больного от одежды избавить и провести сканирование на предмет артефакта в два приема. Но такой бы метод вызвал еще большие вопросы. Не слышал, чтобы кто-то из целителей с рунами работал. Боюсь, свалить на древние фолианты не получится. Тот же господин Штерн еще мне мозг выпьет, как мне удастся ему зрение вернуть. Хотя, в его случае все проще, за исключением изготовления хрусталиков. Но про профессиональные секреты изготовления магических вещей не принято выпытывать. Пусть сам Филипп Генрихович попытается создать что-то подобное, а образец, так и быть, подарю.
— Есть! — воскликнул, когда сумел-таки отследить место, где в организм Островского проникает яд.
Кто-то ему вогнал под кожу на затылке иглу, похожую на булавку, где набалдашник полый и насыщен ядовитой смесью. На самом артефакте прослеживается плетение дозировки, подчинения и покорности. Что-то отдаленно похожее применяется при лечении психического расстройства. Артефакт, как ни парадоксально, не является опасным, боевым или запрещенным. В том числе и не имеет никакого отношения к темной магии. Поэтому-то его так сложно оказалось отыскать. Все это и рассказал удивленному профессору и задумчивому полковнику. Не нравится мне хмурый и цепкий взгляд Сбруева, опять от него подозрительностью в мою сторону веет. Или он пытается как-то меня в произошедшем обвинить? Не получится, про этот трактир впервые от него услышал, да и с Островским давно общался. А если Матвей Андреевич оправится, то сомнения жандармского полковника рассеет.
— Коллега, как поступим? — уважительно обратился ко мне Никитин.
— Извлекаем артефакт и проводим стандартные процедуры, которые вы уже делали, — пожал я плечами. — Если все правильно диагностировали, то результат не заставит себя ждать.
— И то верно, — поправил пенсне Никифор Сергеевич. — Сами приступите?
— Увольте, — поднял я руки. — Аристарх Викторович не даст соврать, у меня резерва почти не осталось, а потрясений за последние дни с лихвой хлебнул. В том числе и завтра предстоит помочь одному хорошему человеку. К тому же это ваш пациент, вы его начали лечить, вам и продолжать.
— Хитрите, — хмыкнул профессор. — Ладно, сейчас за инструментами схожу, — он быстрым шагом вышел из комнаты.
— Даже и не знаю, как это все трактовать, — чуть слышно произнес полковник. — Александр Иванович, вы своими знаниями опровергаете мои доводы и сразу же даете пищу для размышлений.
— Сомневаться никто запретить не в силах, — пожал я плечами. — Только дела подтверждают плохой или хороший перед вами человек.
— Отчасти, но не всегда, — вновь не согласился с моими словами Сбруев.