— Катэль! Что случилось? Все так плохо? Неужели придется звать целителя? — расстроенно запричитала она, не забывая, впрочем, делать это как можно более тихо.
Пока раздумывала, как объяснить свое молчание и дать понять, что в данный момент просто не смогу ничего ответить, посетительница меня опередила.
— Ах, да, ты же не можешь пока говорить. Не бойся, это ненадолго. Скоро действие отвара закончится, и голос опять вернется, — зачастила девушка, словно пытаясь оправдаться. — Ну что так смотришь? Да, я дала тебе отвар корня линиха. Тайком. Так надо было. Для тебя, для меня, для нас обеих… — Понятно: цель оправдывает средства. Мысль далеко не новая. — И вообще, не время теперь объясняться, потом все обсудим. Сейчас главное — как можно скорее уйти отсюда. — Она испуганно покосилась на спящего мужчину. — Можешь встать? Если да, кивни.
С готовностью закивала. Исчезнуть из этой комнаты очень хотелось. Даже с такой сомнительной провожатой.
— Тогда почему до сих пор отлеживаешься? — Гостья явно решила показательно рассердиться. — Я чуть от ужаса не умерла, дожидаясь. Боялась, что кому-нибудь придет в голову в коридор выйти, и меня заметят. Да и время очередного обхода приближается. А тебя все нет и нет. Решила сама зайти, проверить, что случилось. Не представляешь, какого страху натерпелась, пока дверь открывала, выжидала, к кровати кралась. Жутко боялась, что он не заснул или внезапно проснулся… — Еще один быстрый взгляд на моего соседа по кровати. — А ты лежишь тут как ни в чем не бывало. Отчего сама не вышла?
Девушка ужалила меня обвиняющим взором. Даже ногой притопнула для убедительности, но тут же трусливо пригнулась и замерла. В наступившей тишине, казалось, было слышно, как быстро-быстро бьется ее сердце. Не разгибаясь, она чуть вытянула шею, пытаясь разглядеть, не потревожила ли своим неосторожным движением сон мужчины. Тот вздохнул, заворочался, но не проснулся, а лишь повернулся на бок. Тяжелая ладонь расслабленно упала мне на бедро.
Незнакомка проследила, как чужая рука по-хозяйски разместилась на моем теле, сузила глаза и резко потребовала:
— Поднимайся! Нужно удалиться в свои комнаты, пока саэр отдыхает.
Не стала спорить с очевидным. Отсюда и правда пора было убираться. Причем как можно скорее. Медленно освободилась, добралась до края кровати и осторожно сползла на пол. Перед глазами поплыло, и я, чтобы не упасть, ухватилась за девушку.
— Сама дойдешь? — послышалось раздраженное.
Кивнула. Голова была тяжелой, кружилась, как обычно случается при гриппе. Тело тянуло и ломило так, что ныла каждая косточка. Особенно сильно болело между ног, пекло просто невыносимо. Но идти я могла.
— А платье твое где?
Пожала плечами. Где-где… Где-то очень далеко отсюда, наверное.
— Ладно. Искать уж точно не будем. Хорошо, что я подумала об этом, — в руки мне сунули что-то темное, на поверку оказавшееся длинной легкой накидкой.
Дождавшись, пока я закутаюсь в мягкую ткань, а потом завяжу на шее широкие атласные ленты, девушка развернулась и, то и дело оглядываясь, стала пробираться к выходу. Поползла за ней.
Мы крались, аккуратно обходя препятствия, стараясь даже дышать через раз, а комната все не заканчивалась. Какое-то футбольное поле, а не спальня! Когда, на каждом шагу обмирая от страха, добрались-таки до выхода и, скользнув в него двумя робкими тенями, оказались за дверью, то не смогли сдержать облегчения. Слаженно выдохнули и радостно улыбнулись друг другу.
Но как следует отдышаться мне не позволили.
— Обход уже совсем скоро. Побежали! — стерев с лица улыбку, прикрикнула спасительница чуть более громким, чем в комнате, шепотом.
Побежали — это сильно сказано. Я и идти-то быстро не могла. Девушка тоже это поняла, передернула плечами и, нервно бросив: «Постарайся не отставать», устремилась вперед по коридору. Мне ничего не оставалось, как, придерживаясь за стену, побрести следом.
Мы шли и шли, поворачивали из одного коридора в другой, шарахаясь в тень и каменея от каждого случайного звука. Но одна минута сменяла другую, а никто так и не встретился на пути. В этот поздний час дом купался в ленивом безмолвии и покое и, что самое главное, был пуст. Его обитатели крепко спали, по праву наслаждаясь глубоким, крепким сном. Видимо, все здесь могли гордиться чистой совестью, не иначе.
Обманчивая тишина, монотонные движения и свинцовая усталость притупили бдительность. Я перестала напряженно вслушиваться и постоянно оглядываться по сторонам. Немного расслабилась и наконец-то разобралась в том, что с самого начала не давало покоя, но постоянно ускользало от перегруженного эмоциями и впечатлениями сознания. Несоответствие, которое мой бедный мозг давно отметил, но так и не осмыслил до сих пор.