Все проходит в штатном режиме. Задачи ясны, как божий день. Хуево то, что через минимум надо ехать в очередную командировку. Сколько она будет длиться неизвестно. Другой континент маячит в долгосрочной перспективе. Но сколько дней отведено тут, все мои. Использую по назначению. А потом разберемся.
В курилке лезу на ее страницу. В сети моя самочка. А это значит…
«Отель Достоевский. 23.00. Сегодня».
Ей каждый раз приходят сообщения с неизвестного номера. Это необходимость. Меньше знает, крепче спит. Хотя со мной ей сегодня не уснуть. Маска мешает, понимаю. Ведь этот факт ее раздражает сильнее всего, но пока без вариантов. И с нее ленты не снять тоже. Но разве не острее ощущения? Разве нет?
Она покорится. А я постараюсь ей дать то, что она желает в тайне.
Ника хочет меня тоже. Так сильно не текут, когда таймер в обратку мотает. А я хочу ее. Так хочу, что стояк сейчас джинсы прорвет.
«Не приду».
Пялюсь на отказ. В смысле не приду?
«Без вариантов. На кону инфа, которая важна».
Блефую по-черному. Но это срабатывает. Ника заглотила наживку.
«Я не буду с тобой спать».
«Спать я с тобой не хочу. Я хочу тебя трахать. Желательно всю ночь».
«Ты больной?!»
Да, детка. Именно. Тобой. С некоторых пор.
«Игнорировать бесполезно. Не обостряй. Не придешь — будет плохо».
Должно сработать. Но решаю для себя, что приоткрыть завесу все же нужно. Не в моих интересах, чтобы она убежала. Пока кровь горячит азарт, пока верховодят сверх-ощущения, она придет. Но каждая женщина любопытна, поэтому разъяснение не помешает. Но позже.
Закрываю чат.
Смысла разговаривать дальше нет. Но внутри зудит предательский волнительный тремор. Ника может передумать. Возможно, я излишне самоуверен в ее послушании, холодок сомнения уже закрадывается.
Она слишком независима. Время неведения ее закалило. Искала до последнего, остановилась, когда лимит приоткрытых дверей исчез. Негде было больше копать. Я никогда не видел ее в эмоциональных качелях. На людях абсолютно непроницаема, отпускала себя только с подругой, а дома…
Многого стоило не влезть в окно. Обнять, успокоить, когда Ника сотрясалась в страшных рыданиях. Буквально завязывалась на узлы, стирая бесконечные слезы. Тогда понял, что она хоронила прошлое в своих мыслях. В тот момент понял, что верну ей все, чтобы возместить эмоции.
Надо тормознуться думать о прошлом. Важно здесь и сейчас.
— Подтверждаю бронь на двадцать три часа, — холодно бросаю в трубку. — Гость Вероника Воронцова.
— Оплата прошла, — бесстрастный голос фиксирует данные. — Мы будем рады видеть вас.
Отбиваю звонок. За ночь, что я оплачиваю, могу себе позволить сделать этот небрежный жест. Сутки стоимостью в трехзначное число перед тысячей, но мне ничего не жаль. Я готов тратить больше. Ника даже не подозревает на что я готов ради нее.
Сука-жизнь… Нельзя любить. Я просто могу умереть в любую минуту. Но победить ебаную птицу, распускающую радужные крылья в душе уже не в силах.
— Гюрза, дай сигарету, — не глядя, тянет руку вошедший Булат.
Выпускаю горький дым и качаю головой.
— Ты чего такой?
— Какой?
— Грустный.
— А-а, — выдавливаю улыбку. — Ногу отсидел.
— М-м, — сквозь дым рассматривает меня Булат. — Ну иди отожмись.
Тушу окурок и реально выхожу из курилки. Надо ехать домой, собираться на встречу. Ближе к выходу, прибавляю шаг. Выдохнув все пиздастарадательные мысли, двигаюсь на лайте. А погрузившись в ванну со льдом прихожу в себя полностью.
Сорочка, костюм, небрежная стрижка и легкая небритость. Все, как ей нравится. Я бы пошел в ливайсах и кожанке, но Ника вряд ли оценит. Бед бой кобальт. Ее любимый мужской парфюм.
Пара чашек черного кофе, мятная пастилка. Звук мотора. Гулкие шаги по паркету. Маску надеваю в движении. Рывок тяжелой двери. Запах предвкушения забивает ноздри.
Она.
Она здесь.
От автора:
Все совпадения прозвищ случайны. Гюрза от фамилии Тайпанов (Тайпан — ядовитая змея), игра слов.
7
С моим приходом в номере гаснет свет. Тень не вздрагивает. Приближаюсь не торопясь, шаги лениво отстукивают по полу. Эхо проникает в ухо, вибрирует и звенит. Мгновение и на глаза падает холодная атласная повязка.
— Я не могу так больше, — выдыхает она. В ее голосе слышится мольба. Она зажимает виски и качает головой. — Как тебя зовут?