Выбрать главу

Кажется, Джейд сейчас стошнит, ее душат слезы, и она не знает, что вырвется наружу первым, поэтому просто смотрит на руки Леты под набравшей силу струей воды, смотрит, как с них сползают капли, как руки ласкают друг друга, – ногти, конечно, не накрашены, они короткие и аккуратные.

– Джейд, – удается выдавить из себя Джейд, но горло перехватывает.

Лета выключает воду, тянется за бумажным полотенцем.

– Джейд, – повторяет она, и в ее глазах мелькает огонек. – Твое имя означает – нефрит, мой камень-талисман!

– А ты… ты…

– Я из Терра Новы. – Лета пожимает плечами, будто непрошеная и скандальная известность ее смущает. – Вернее, буду, как только наш дом достроят. Значит, мы соседи? Только между нами озеро. Может, как-нибудь встретимся после школы?

– «Терра Нова», – повторяет Джейд и тычет мягким и тупым краешком подводки прямо в белок глаза, главное – не вздрогнуть от укола. Какое «вздрогнуть» – она ловит кайф. Важно отметить это мгновение, не дать ему уплыть.

– Ну, мне пора… – Лета поворачивается к двери, и вот ее уже нет. Такое чувство, что звонок затаил дыхание, чтобы она успела в класс, и потом празднично зазвенел.

Лета Мондрагон – новая девушка, последняя девушка.

– «Незаконное использование городского каноэ», – шепчет Джейд ей вслед, и у нее перехватывает дыхание, когда она понимает, что за черные капли скопились в раковине, за которую она держится обеими руками. Это слезы. Она и плачет, и улыбается.

СЛЭШЕР 101

Не расстраивайтесь, мистер Холмс. Про последнюю девушку из слэшеров знают не все. Но я вручу вам этот кровавый пропуск. Почти как пропуск для выхода из класса, только свет везде выключен.

Во-первых, и, само собой разумеется, у последних девушек – самые крутые имена. Рипли, Сидни, Строуд, Стретч. Коннор, Крейн, Коттон. Даже у Джули Джеймс из «Я знаю, что вы сделали прошлым летом» – двойные инициалы, к которым привыкаешь, когда произносишь ее имя. Это не просто громкие имена. По имени вы можете догадаться, что она и есть последняя выжившая девушка. Можно подумать, ей просто повезло и она не обязательно самая лучшая, но на самом деле она потому и оказывается ПОСЛЕДНЕЙ, что лучше всех нас.

Причина в том, что она проявила решимость, сэр. Волю и жажду жизни. Конечно, девушка бежит и падает, наверное, даже кричит и плачет, но это оттого, что на тропу ужаса она ступила оторванной от реальной жизни и робкой, с правильными ценностями – эдакая старшая сестричка, которая в половине десятого всегда дома. Но из всех в фильме она оказывается единственной, у кого нутро «сильнее». То есть в определенный момент, когда начинаются беготня, погони и размахивания ножом, когда кровь льется безумными реками, а тела валятся налево, направо и вообще кругом, в эпицентре ужаса оказывается последняя девушка – и, вырвавшись из хрупкой оболочки своей прежней сути, дает злу настоящий отпор.

Последняя девушка – это герой нашего времени, сэр, некая ученица, которую пытается уличить директор Мэнкс, но не может доказать, что именно я поставила ведро свиной крови на потолочные балки зала, где танцевала Сэди Хокинс, хотя на самом деле это вовсе не была свиная кровь.

Лучший пример настоящей и подлинной последней девушки вы найдете в фильме «Перед самым рассветом», где Констанс в конце концов бросает вызов безумному горцу-слэшеру, который уже успел порубить ее друзей. С нее хватит. Нападения ее не ослабили, лишь закалили. Слэшер думал, что он ее мучает. Думал, что музыку заказывает он. И ошибся. Он готовил собственную смерть. Создавал идеальную машину для убийств.

В итоге последняя девушка взбрыкивает и орет прямо ему в лицо, что с нее хватит, что ее терпение лопнуло. А потом она совершает такое, чего с тех пор не сделал никто – ни Сидни Прескотт, ни Элис в замедленной съемке, когда на нее кидается Памела Вурхиз, ни даже Джейми Ли Кертис долгой темной ночью в «Хеддонфилде». Констанс вскарабкивается на слэшера спереди, а раз оружия у нее никакого нет, раз оружие – это она сама, то изо всех сил сует руку в пасть этого чудовища, прямо в глотку и еще глубже, а потом выдергивает из него жизнь, сжав ее в кулаке.

В заключение, сэр, скажу так: последние девушки – это сосуд, в котором заключена вся наша надежда. В смысле, злодеи не умирают сами по себе. Порой им нужно помочь – и тогда последняя девушка яростно на них кидается, вопит во весь голос, сверкает побелевшими от жара глазами, но сердце ее всегда остается чистым.