– Знаю я такие лагеря, – кивает Стрелковые Очки.
– Ты бывал в летнем лагере? – удивляется Разные Перчатки.
– Я про систему наказаний, – уточняет Стрелковые Очки.
– Значит, я Кропси, уборщик, комендант, – продолжает Джейд, пока им не надоело слушать. – Моя работа – отмывать кровь в душевых кабинках. Сгребать отрезанные пальцы со дна каноэ. Если кого-то смерть застигла в осином гнезде, кого-то пронзила стрела, кого-то рубанули топором – я все вычищаю. И вдруг детишкам приходит в голову, что меня надо проучить, точнее, как-нибудь разыграть. В лучших традициях летнего лагеря, ясно?
– У меня в грузовике есть куртка, сходи возьми, – перебивает Ковбойские Сапоги. Наверное, видит, что челюсть у Джейд трясется и мускулы вокруг глаз так и дергаются. Но это не от холода – от возбуждения. Мистер Холмс давно ее бы оборвал, поднял руку и сказал: извини, милая, хватит с меня сочинений про фильмы ужасов. Но им-то рассказать можно?
– И вот какую штуку придумали эти детишки, – продолжает Джейд, понизив голос и входя в роль, – стащили где-то бутафорский череп и решили подкинуть его в спальню Кропси, то есть в мою, пока я сплю. И вот они ставят его там, в глазницах зажигают по свече и хлопают по подоконнику, чтобы я проснулась. Прикиньте, что было дальше! Розыгрыш удался, я просыпаюсь в ужасе, а тут такой кошмар – горит моя хижина! Думаете, на этом все? Черта с два! Я спросонья паникую, смахиваю череп на кровать, простыни вспыхивают, а рядом зачем-то стоит канистра с бензином. Может, от детишек спрятала, чтобы не покалечились по глупости.
– Твою мать! – переживает Стрелковые Очки.
– Теперь проматываем на пять лет вперед, – рассказывает Джейд, словно у костра в лагере. – Я, Кропси, в пожаре не погибла. Выжила, типа. Только вся подплавилась да оспинами покрылась, ношу пальто до пола, шляпу надвигаю на нос, потому что кожа под лучами солнца только что не шипит, в пиццу превратилась, сплошь шрамы – это еще за три года до Фредди, круто?
– И перчатки возьми. – Ковбойские Сапоги начинает стягивать перчатки.
– Зачем мне перчатка?! – отмахивается Джейд, раззадорившись. – Первого, кто попадется, я убью ножницами!
– Может, нам… – обращается Стрелковые Очки ко всем, кроме Джейд.
– Тсс, – шикает Разные Перчатки, увлекшись рассказом.
Джейд не скрывает усмешки.
– К тому времени, когда я возвращаюсь в лагерь Черноногих – Черноногих, множественное число, – ножницы увеличились в размере. Можно сказать, превратились в секатор. И вообще… при чем тут садовые ножницы, как думаете? При чем тут секатор? Думайте хорошенько. Может, сообразите? Мой учитель истории не смог.
– Как насчет звонка другу? – уточняет Стрелковые Очки.
– Надо вернуться к розыгрышу! – Джейд вглядывается им в лица, словно ведет допрос. – В глазницах черепа горят две свечи. И вот я просыпаюсь, вижу, что всему, что считала в жизни хорошим, приходит конец – какая будет моя первая реакция? Захлопнуть эти глаза, уничтожить их, чтобы эта кошмарная хрень на меня не напала? Но если под рукой только один нож, чтобы вскрывать конверты, мне хана. Потому что его можно воткнуть либо в левый глаз, либо в правый – так эта хрень никуда не денется, а череп превратится в одноглазого пирата. Другое дело, если у меня ножницы, как в «Шизоиде», снятом на год раньше, тогда я выколю оба глаза сразу. Для кошмара, в котором я проснулась, ножницы – самый подходящий инструмент! И вот прошло пять лет, я вернулась в старый добрый лагерь Черноногих, а там чертова туча кандидатов на тот свет! Простые ножницы тут не годятся. То ли дело секатор – остаешься на безопасном расстоянии, а сам – чик-чик-чик! – Джейд показывает, как это делать, нацеливается на горло каждого. Они смотрят на нее молча. – Кстати, до восемьдесят первого года секатор в слэшерах не использовал никто, вдобавок, смотрится эффектно – блеснет на свету, и, считай, ты уже покойник!
– Может, тебя подвезти? – спрашивает Стрелковые Очки.
– И еще, – продолжает тарахтеть Джейд, забывая перевести дух, – ножницы и секатор отлично подходят к имени героя! Сами подумайте. «Кропси»! Если имя значимое, то не зря же! Загляните в словарь, когда до дома доберетесь. «Кроп» – кромсать, хоть снаружи, хоть сверху. Этим я и занимаюсь летом – мщу детишкам из лагеря. Подлавливаю их – и чик! В лесу, на плоту, в шахте – везде где угодно, у нас в Пруфроке.
– В смысле? – Ковбойские Сапоги оглядывается на приятелей.
– Мне надо быть осторожнее, – объясняет Джейд, протягивая руки к огню. – Подойду слишком близко и загорюсь, а через пять лет нагряну снова и перережу полгорода, как… Эх, я же про другое забыла рассказать! Блин! Представляете, когда снимали «Сожжение», у Тома Савини была с собой отрезанная голова Бетси Палмер из «Пятницы, 13-го», и актеры перекидывали ее друг другу, как волейбольный мяч? Кстати, о «Пятнице» – знаете, что в семьдесят девятом году одновременно с этим фильмом на другой стороне озера снимали «День матери»? Да-да, и съемочные группы по вечерам собирались вместе, пили пиво и понятия не имели, что ш-ш-шлюзы вот-вот откроются – как двери лифта в «Сиянии» – и… Случайно не придумаешь! Нет, вы представляете…