Она сопит в ответ. — Сначала извинись ты! Чего ты хотел добиться? Например,
чтобы меня оставили после уроков?
Не имею ни малейшего представления, что это такое. Но я очень хорошо знаю,
что никто никогда не решался разговаривать со мной во время того, как книга
была открыта.
Я же все— таки принц. Но этой девочке, кажется, совершенно плевать на это.
Но вместо того, чтобы рассердиться, мне стало любопытно.
— Что значит "остаться после уроков"?
— Это... не важно, — говорит она. — Послушай, ты не можешь просто
разговаривать, когда другие люди рядом.
— Поверь мне, они не услышат меня. Никто не слышит меня.
— Нда, но они слышат меня, и нормальные люди не разговаривают с книгами.
Я ухмыляюсь. — В таком случае я рад, что ты ненормальная.
— Ты просто не понимаешь. Разговаривать громко с несуществующими
персонажами — только вершина айсберга.
— Вершина айсберга?
— Нда, — говорит она. — Тебе же нравится быть реальным, но ты прячешься в
книге.
— Именно поэтому мне нужна твоя помощь.
— Я не понимаю...
Очень спокойно я смотрю в медово— коричневые глаза.
— Я хочу, чтобы ты вытащила меня отсюда.
Глава 6
Делайла
Итак, прекрасно. На самом деле всего этого не было.
Моя мама права. Мне нужно больше спать. Уже плохо, что я привязалась к одной
книге. Думать о том, как достать персонажа из книги, не может быть и речи.
— Я не верю, что это сработает, — говорю я.
— Это же не тоже самое, как вытащить кого— нибудь из тюрьмы.
— Я же не преступник!
— Нет ты двухмерная иллюзия размером в пару сантиметров, — уверенно говорю
я. — Если ты выйдешь, что ты будешь делать? Жить в картонной коробке из—
под ботинок? Жить как Мальчик с пальчик?
— Кто такой "Мальчик с пальчик"?
— Тоже персонаж одной книги, — говорю я.
Внезапно я вспоминаю, как учитель во втором классе сказала нам, чтобы мы
всегда брали с собой вырезанные фигурки "Мальчика с пальчика" во время
пасхальных каникул.
Мама и я сделали несколько фотографий с ним в Бостоне, как мы едим суп из
ракушек и киваем тюленям в аквариуме.
Итак, возможно, Оливер не был первым вымышленным персонажем, который
любил путешествовать.
— Ты же совершенно не знаешь, останусь ли я таким же маленьким или нет.
Возможно, я принял бы нормальный размер, чтобы подходить к твоему миру, если
вообще смогу туда попасть.
— Почему мы вообще обсуждаем это? — взрываюсь я. — Невозможно достать
персонажа из книги!
— Откуда ты можешь это знать? Разве ты уже пробовала это сделать?
— Нет, но Золушка тоже не работает в Старбакс, потому что она не существует.
— Золушка? Старбакс?
— Именно. Ты и десяти секунд не продержишься в этом мире, — объясняю я ему.
Здесь, во внешнем мире, столько всего, чего ты не знаешь.
— Я знаю тебя, — настаивает Оливер.
От того, как он смотрит на меня, я практически забываю, что все это только плод
моей фантазии.
— Ты едва меня знаешь. Мы общаемся, возможно, от силы минут двадцать.
— Ошибка, — говорит Оливер. — Я знаю, что твоя комната выкрашена в
розовый. И что ты прикусываешь нижнюю губу, когда Раскуллио и я деремся.
И что ты каждую ночь говоришь "Спокойной ночи" своей золотой рыбке. И что ты
по утрам, когда одеваешься, иногда танцуешь под музыку, которую издает
странный маленький ящик...
— Ты наблюдал за мной, когда я одевалась по утрам?
Он ухмыляется. — Если ты оставляешь книгу всегда открытой...
— Мы даже не знаем, произойдет ли это снова, — говорю я. — Возможно, ты
навсегда исчезнешь, когда я сейчас закрою книгу.
Оливер делает шаг вперед. — Попробуй.
— Что?
— Закрыть книгу.
— Но что если..., — я поняла, что не хочу, чтобы он исчез. Но даже если я
действительно не верю, что он реальный, также как если я не понимаю, почему я
могу разговаривать с ним, отчасти мне это нравится.
Мне нравится, что я единственный человек в мире, который слышит, что он
говорит. Это придает мне чувство, что мы созданы друг для друга. То как
происходит в сказках, но не в моей повседневной жизни. — Ты уверен? — шепчу
я.
Оливер кивает. Я начинаю закрывать книгу, затем я слышу его крик и быстро
раскрываю книгу обратно. — Только на случай, — говорит он и смотрит при этом
прямо в глаза. — Только на случай, если... не получится. Я хотел бы, чтобы ты
знала одно, Делайла. Ты уже самое большое приключение моей жизни.
Осторожно я касаюсь белого фона позади Оливера.
Он вытягивает руки вперед к моим рукам и растопыривает пальцы, прижимая их к
тончайшему барьеру между нами.
Я чувствую его прикосновение, тепло его кожи.
Прежде чем потерять смелость, я захлопываю книгу.
Делаю глубокий вздох. Затем еще один. Проговариваю по буквам слово М— И— С
— С— И— С— С— П— И. Затем листаю книгу до сорок третьей страницы.
Там все тот же утес и вдали море. То же каменистый морской берег, на котором
стоял Оливер.
Не хватает только Оливера.
Это похоже на то, как будто меня ударили в солнечное сплетение. Слезы жгут
глаза, и я задаюсь вопросом, как потеря того, чем никогда не могла обладать,
могла так выбить меня из колеи.
И именно в этот момент Оливер высовывает голову из-за скалы. — Это же была
просто шутка, — говорит он улыбаясь.
— Очень смешно! — я уже хочу снова закрыть книгу.
— Подожди- подожди! Мне очень жаль. Правда!
Я снова расправляю страницы. — Ты виноват передо мной, — бормочу я.
— Я исправлюсь снова, обещаю, — клянется Оливер. — Как только выберусь из
книги.
— Но мне, правда, нужно идти, — объясняю я ему. — Если я не пойду на
математику, мне влетит.
Оливер кивает. — Ясно, — говорит он и медлит.
— Математика очень далеко?
Я сдерживаю улыбку.
— На расстояние светового года, — говорю я. — Я скоро вернусь.
— И тогда ты поможешь мне выбраться отсюда?
— Я не знаю...
— Обещаешь? — спрашивает Оливер.
Я не могу припомнить, чтобы кто-нибудь так радовался моему возвращению.
Большинство из моих школьных товарищей рады, если я ухожу, а другим это
вполне безразлично. Конечно за исключением Джулс, но она не нуждается во мне.
Во всяком случае, не так как Оливер.
— Да, — говорю я. — Обещаю.
Я мучаюсь на математике и английском, а также переживаю неловкий момент,
когда на уроке социологии, когда мистер Увенга спрашивает у меня имя министра
иностранных дел, на что я отвечаю "Оливер". Наконец наступает свободный час.
Джулс и я встречаемся за привычным столиком в кафетерии.
За тем, за которым сидят все зубрилы. Джулс, вероятно, могла бы сразу объявить
результаты любовных приключений между Обамой и кошкой, даже не заглянув при
этом в аналитическую книгу.
Она опускается на стул рядом со мной и вздыхает. — Еще четыре часа тридцать
шесть минут и двенадцать секунд, пока нас не отпустят из этого чистилища на
выходные.
— Возможно и больше, — говорю я, все еще не до конца придя в себя.
— Ок, я объясню тебе, как работает беседа. Я говорю что-нибудь, ты что-нибудь
отвечаешь, но это относится к тому, о чем я говорила. Так, как будто это хоть чуть-
чуть тебя интересует.
— ЭЭ? — я поворачиваюсь к ней и трясу головой. — Мне очень жаль. Я сегодня
как-то не совсем здесь.
— Что случилось? — она отправляет виноград в рот. — Увенга снова застал