ржут и разлетаются. — Ах, Оливер, — напевает Серафима. — Вероятно, мы
играем в прятки, любимый?
— О, это хорошо, действительно хорошо, — шепчет Фрамп, глядя на мое лицо. —
Ты выглядишь по-нстоящему бледным.
— Сконцентрируйся, — шиплю я. — Фр... амп.., — кашляю я. — Помоги мне...
Серафима бегом перебегает через луг, и когда видит меня измазанного в кровь,
она вскрикивает.
— Оливер!
Фрамп прыгает мне на грудь. — Держись мой друг, — говорит он, затем он
поворачивается к Серафиме.
— Один из единорогов пырнул его. Оливер потерял много крови, — Фрамп
прижимает лапой рану. — Сними мой ошейник, — требует он.
— Что?
— Чтобы наложить жгут, — говорит Фрамп.
Уголком глаза я замечаю, что Серафима смотрит на него, как она еще никогда не
смотрела на него. Но в ее взгляде, ни в коем случае не было восхищения.
А соперничество.
Она складывает руки и отбрасывает его от меня прочь. — С дороги, собака, —
рычит она и встает на колени рядом со мной. — Не уходи к ангелам, Оливер, —
всхлипывает она. — Останься со мной.
После этих слов она склоняется вниз и закрывает мой рот губами. Ее
напряженное пыхтение должно ощущаться, пожалуй, как дыхание рот в рот,
однако, похож скорее как скользкий влажный поцелуй. Фыркая, я сажусь и
отпихиваю ее от меня.
— Я сделала это! Я вернула тебя к жизни! — Серафима плача заключает меня в
объятия. — Ох, Оливер. Я не знаю, имитирует ли здесь жизнь искусство или
искусство жизнь... я просто радуюсь, что ты и я имеем шанс прожить вместе в
счастье и радости до конца наших дней.
Я стонаю. — Где единорог…?
— Далеко — далеко, мой любимый. Зачем тебе?
— Я надеялся, что он еще раз меня пырнет.
Фрамп подкрадывается ко мне с поджатым хвостом. "Мне очень жаль," — говорю
я одними губами.
Серафима неловко опускается на землю рядом со мной и начинает теребить край
своей юбки. — Мы должны отвести тебя к Орвиллю, чтобы он сделал тебе
лечебный компресс.
Последнее, что я хочу это, чтобы Серафима осталась здесь и играла роль
медсестры.
Или еще ужаснее, лечила бы рану, которой нет. Я лихорадочно думаю, затем
хмурю лоб и внезапно поворачиваю голову влево.
— Ты слышала это?
Фрамп лает.
— Точно, старик. По звуку определенно Раскуллио... — я знаю, что это вызовет у
Серафимы панику. Для кого-то кто не может разделить настоящую жизнь и сказку,
Раскуллио является постоянной угрозой.
— Раскуллио! — кашляет Серафима. — Что будет, если он меня найдет?
— Скорей беги отсюда! — я беру себя в руки и дарю ей поспешный, твердый
поцелуй в губы. — Твоя жизнь важнее моей. Я пойду следом, так быстро, как
только смогу. Фрамп, ты доставишь Серафиму в безопасное место, да?
Фрамп помедлив, улыбается. — Для меня будет честь, ваше величество, —
говорит он. — Моя госпожа? — он вытягивает свою лапу, которую все же берет
Серафима после первоначального промедления.
Я смотрю им вслед, как они удаляются через луг, принцесса с бредовыми
мыслями, которая не может разделить реальность и фикция, и больная любовью
такса. Ну, вы видели, наверное, странные пары. — Удачи, —
шепчу я Фрампу вслед, несмотря на то, что понимаю, что он уже не слышит меня.
— Я буду по тебе скучать, если смогу выбраться отсюда.
Не если, поправляю я сам себя. Когда.
Пока я надеваю свежую одежду, я размышляю о мнимых разногласиях, которые
возникают в моей жизни в пределах этой книги. Зачем мне шкаф полный
вафельных рубашек и камзолов, в которых меня никто никогда не видел?
Также как Фрамп, который однажды был мальчиком, которого никто никогда не
встречал. Почему тогда есть конюшня, в которой живет Сокс, полна гусей, кур и
коров, которые не играют никакой роли в сказке?
Почему Серафима не понимает, что она не должна оставаться в роли, которую она
играет? Это противоречия, которые я не понимаю и о которых, честно сказать,
никогда не беспокоился. До тех пор пока я не встретил Делайлу.
Все это проносится в голове, когда я внезапно слышу, как Фрамп провозглашает
красный цвет, полная готовность. — Все персонажи сказки к конюшням, —
приказывает он. — Я повторяю, это не учебная тревога!
По дороге к лестнице замка я практически сталкиваюсь с королевой. — Оливер,
мой дорогой, — говорит она.— Ты знаешь, что там случилось?
Я не знаю. Но сердце подскакивает к самому горлу и мои руки дрожат... и я
настоятельно надеюсь, что все это не имеет отношения к Делайле. Раскуллио
заметил недостающую книгу?
Феи получили больше концов из нашей беседы, чем я хотел?
— Я не знаю, — объясняю я королеве. — Но звучит не очень хорошо.
Чем дальше мы приближаемся к конюшне, тем все хуже это звучит. Можно
расслышать дикое сопение, а также глубокое бурчание. Над нашими головами
падает серебристый луч света, говорящий, что книга сейчас будет раскрыта. Но
если в таком случае, почему мы тогда все бежим сюда?
Как одно из первых лиц мне удается протиснуться через массу к открытой двери
конюшни.
Там Фрамп бегает по сену вверх вниз, пока куры разлетаются, взволновано порхая
в стороны, чтобы спастись от него.
— Фрамп, что случилось? — спрашиваю я.
Он оборачивается. — Слава Богу, ты здесь! — он смотрит вверх на кусочек неба,
который увеличивается. — Речь идет о Соксе. Он хочет бастовать.
— Бастовать?
— Да, бастовать. Он отказывается в следующий раз, когда историю будут читать,
выходить из стоила.
Я медлю. Никто в этой истории не защищен от того, что она рассказывается.
Каждый раз, если книга рассказывает историю, все персонажи спешат по своим
местам.
Насколько я знаю, я единственный, кто когда-либо возражал, и я знаю из
собственного опыта, что сама книга позаботится о порядке и отправит Сокса на
его место, хочет он того или нет.
Все же, если я проболтаюсь об этом, я вызову вместе с этим еще больший вихрь,
так как тогда все заметят, что я активно пытался сопротивляться книге.
— Что может произойти в самом страшном случае? — спрашиваю я ненавязчиво.
— Я оказался бы без верного коня.
Никто не заметит.
— Ни один человек не заметит, — думаю я, потому что Сокс начиная с первой
страницы, будет переноситься туда, где он должен быть против его воли.
Мы не можем пойти риск. Нам нужно выиграть время, — Фрамп указывает мордой
в угол амбара, где Орвилль высоко балансирует наверху на стремянке и
направляет свою волшебную палочку на светлую щель.
— Обскуриус мантуриус... — произносит он, и дождь искр заполняет полоску
света, похожей на резинку печать, он опускается на сеновал, где несколько
маленьких огней загораются. Раскуллио, который стоит под стремянкой, быстро
отходит от них.
В этот момент кто-то раскроет книгу, Оливер, — говорит Фрамп. — Я не знаю,
сколько еще мы сможем держать ее закрытым.
Тролли отталкивают меня в сторону, которые топают ногами мимо меня в сторону
конюшни Сокса. — Назад, парни, — предписывает Фрамп. — Толкай его со всей
силы.
Я приближаюсь к открытой двери в конюшню. Сокс стоит, повернул голову в угол,
отведя взгляд. — Сокс, — шепчу я. — Что случилось, приятель?
— Просто скройся, — всхлипывает лошадь.
— Что бы ни произошло, мы определенно справимся с этим. Я здесь с тобой. Мы
все здесь с тобой.
Он отбрасывает гриву назад. — Я — отвратительная, ужасная скотина!
Пожалуйста, не мешайте мне, когда я валяюсь в грязи своей безнадежности.