детстве, он спрашивал себя и теперь, что чувствовал его отец в подобный
момент.
Противостоял ли король Морис монстру непоколебимо, и смело, и бросился с
обнаженным мечом на смерть? Были его последние мысли о любимой женщине?
О сыне, с которым никогда не познакомился?
"Я не выберусь живым отсюда," — подумал Оливер.
Он схватил компас на шее, который он получил от матери. Если и был
подходящий момент, чтобы обратиться в бегство, тогда он настал.
Все же, когда его пальцы закрылись вокруг маленького стекла, он представил
себе, как его отец сделал тоже самое, когда он противостоял этому дракону.
Оливер хотел отдать честь памяти отца.
Он не хотел быть сыном, который поддался страху, вместо того, чтобы попытаться
одолеть его.
Он убрал компас назад под рубашку.
Вероятно, он владел мечом не так искусно как отец и не обладал такой же
смелостью, как она воспевается в героических эпосах и легендах. Но битву можно
было выиграть и другим способом.
— Подожди! — закричал Оливер. — Я пришел сюда не для того, чтобы бороться
против тебя. Я здесь, чтобы помочь тебе!
Угрожающе дракон сделал шаг вперед и зарычал. Пламя опалило волосы на лбу
Оливера.
Он вспомнил детскую сказку, которую его мать часто читала ему перед сном. —
Ой, — сказал Оливер мягко. — Какие у тебя большие зубы.
Дракон гордо продемонстрировал блистательный, могущественный оскал и
скрипнул зубами, всего в сантиметре от лица Оливера.
Но Оливер не вздрогнул перед облаком дыма, а только наморщил лоб.
— Это не удивительно, — продолжал он, — что тебе так больно.
Дракон остановился перед ударом, с поднятым хвостом.
— Послушай-ка, нет никаких оснований стыдиться проблем с зубами.
Пиро зашипел, и огненный шар воспламенил дерево слева от Оливера. —
Отрицание не поможет, — настаивал Оливер. — Скажи по правде, есть ли у тебя
привкус дыма во рту?
Дракон моргнул.
— Типичный симптом. Мой друг, ты страдаешь от зараженного огненного зуба. Не
подвергающаяся проверке может привести к слишком чешуйчатой коже, раздутым
ноздрям, обожженному языку...
С каждым симптомом, который узнавал дракон, он удалялся на немного от
Оливера, и его глаза расширялись.
— ... и, наконец, преждевременная смерть.
Дракон притаился и твердо сжал челюсть.
— Но тебе повезло, я немного разбираюсь в челюстно-лицевой хирургии, —
Оливер сделал шаг вперед. — Просто закрой глаза и открой рот пошире.
Медленно и с подозрением дракон открыл свою огромную пасть.
Здесь, на этом месте, умер его отец. Затаив дыхание, Оливер осторожно влез на
обрюзгший язык монстра.
Удивленно он пристально рассматривал зубы, большие как скалистая глыба, с
мясом и кровавыми остатками между ними. Он поскользнулся, и когда упал на
колени, что— то перед ним блеснуло. Выглядело как серебряная начинка.
Оливер прищурил глаза и понял, что это не пломба. Это был рыцарский шлем,
часть доспехов, которые он разработал вместе с Орвиллем, а именно из самого
стойкого огнестойкого материала, которое имелось в королевстве. Теперь ставший
смятым металлическим шариком.
Этот рыцарь умер. Отец Оливера умер. Дракон мог поглотить Оливера полностью,
не пережевывая. Поэтому он мог защищаться только словами и ложью, ничто не
могла защитить его от физических повреждений.
Подчеркивая этот факт, Дракон рыгнул, и при этом Оливера обдал пламенный
шквал ветра. Он схватил свой рюкзак и сомкнул пальцы вокруг огнетушителя,
который ему дали морские нимфы.
Затем он вытащил металлическое кольцо, чтобы активировать его, и положил
баллон между двух крупных коренных зубов.
— Теперь я хотел бы, — объяснил он и осторожно приступил к выходу из ротовой
полости дракона, вытирая при этом слюну с камзола, — чтобы ты аккуратно сжал
зубы.
Пиро закрыл пасть. Оливер тихо досчитал до трех, и вдруг белая пена потекла
между зубов дракона. — О, — сказал он. — Я вижу, все работает.
Дракон начал пыхтеть. Он открывал пасть, но вместо потока огня выходило только
жалкое покашливание.
Как забитое в угол животное Пиро начал клацать зубами вокруг и размахивать
хвостом в воздухе. Оливер отпрыгнул в сторону и спрятался за скалой, пока
дракон убегал вниз к морю.
Когда рычание дракона ослабело, Оливер последовал за ним. Пиро опустил
голову в воду.
Он жадно пил, чтобы смыть вкус химикалий. Пока его голова была под водой,
Скаттл и Валли осмелились выйти из убежища, бросили сеть на Пиро и поймали,
таким образом, дракона, который извергал жалкое шипение. Теперь появился
капитан Краббе с большой канистрой.
— Все хорошо, мой друг, ты совершенно ничего не почувствуешь, — он поместил
дракону шланг в рот и накачал его легкие веселящим газом.
Оскал Пиро растянулся в пьяной улыбке. Его могучие веки захлопнулись, а
рычание перешло в дымную икоты. Затем он поник, что вызвало легкое
землетрясение.
Оливер покидал пещеру дракона как победитель, триумф, который не удался его
отцу.
Глава 20
Оливер.
Когда Делайла открывает книгу в следующий раз, я нахожусь в месте, в котором
еще никогда не бывал. Письменный стол, зеркало и розовое одеяло, которые я
видел в комнате Делайлы, отсутствуют.
Я забираюсь на край страницы и пытаюсь больше рассмотреть окрестности.
— Где мы?
— Я часто играла здесь, когда была маленькой. Это мой домик на дереве, моя
крепость, — Делайла делает шаг назад, чтобы я лучше мог рассмотреть все
вокруг. Стены сделаны из деревянных досок с импровизированным окном.
На полках стоят банки с цветными карандашами, монетами и камнями. В углу
лежит стопка старых газет, края которых завернулись от влажности.
Должен признать, что не сражен…
Я еще никогда не видел такой крепости. — Это удивительно, что враг еще не смог
захватить ее, — тихо замечаю я.
Враг нет, а вот соседская собака, была близка к этому, — говорит Делайла. — Это
не настоящая крепость. Я просто представляю ее таковой.
— Почему ты делаешь вид, что живешь в военное время?
— Так часто поступают дети, — объясняет Делайла.
— Ты поймешь, когда попадешь сюда.
На этих словах мы оба замолкаем. Пришло время для нашей попытки выписать
меня из сказки.
— Я намеренно принесла тебя сюда, — продолжает она. — Так как думаю, что
здесь надежнее.
— Почему же?
— Ну... во-первых, мы не знаем, насколько громко это будет... И, во-вторых, если
моя мама еще раз услышит, как я разговариваю с книгой, она
точно засунет меня в сумасшедший дом, — она медлит. — И, в-третьих, она не
будет в восторге, если это сработает, и она найдет в моей комнате незнакомого
мальчика.
— Хорошо придумано, — говорю я и рассматриваю экземпляр сказок, который я
стащил с книжной полки Раскуллио. Хотя он и познакомился с огнем, он снова
выглядит целым, и на нем нет следов повреждений.
— И что теперь? — нервно спрашивает Делайла.
— Я думаю, что должен переписать конец.
Но теперь, когда это зашло так далеко, мое сердце подскакивает к самому горлу. А
если не сработает и на этот раз, и я не попаду в мир Делайлы, а другую книгу,
историю которой я даже не знаю? А если я застряну между моим миром и миром
Делайлы?
Или возникнет новая книга из-за того, что я перепишу и я найду себя все в той же
ситуации, только еще глубже, так что ускользнуть больше не будет шансов?