Джулс и она сможет познакомиться с ним, и порадоваться за меня, так как я
наконец буду иметь друга. Эти маленькие недосказанности между нами —
незначительные преграды, которые мы когда-нибудь уберем с дороги.
— У меня сейчас просто слишком много дел.
Джулс встает. — Я тоже раньше была среди
твоих дел. Я была важна для тебя.
— Джулс, не говори так. Ты все еще моя лучшая подруга...
— Знаешь что? Это решаешь не ты.
Для дружбы нужны двое, и в последнее время я посвятила этому очень много.
— Джулс, — успокаиваю я ее. — Перестань уже.
Я протягиваю руку к ней, но она отступает.
Она смотрит мне в лицо. — Запомни одно, я стояла рядом с тобой, когда весь мир
тебя ненавидел. Я думала, это чего-то стоило.
Затем она выходит из комнаты и захлопывает дверь за собой. Я смиренно
вздыхаю.
Я приведу это снова в порядок, я клянусь в этом, но сначала мне нужно довести
до конца то, что Оливер и я начали.
Моя мама просовывает голову в дверь. — С Джулс все в порядке?
— Да...
— Странно, она, однако, не выглядела так, когда выбежала отсюда.
Слезы жгут глаза. — Я не хочу говорить об этом, — отвечаю я. Я в один день
потеряла двоих друзей.
Моя мама садится рядом со мной на кровать. — Ты же знаешь, что это такое, это
происходит снова. И если ты хочешь поговорить об этом, я всегда готова для
этого.
Это приятно почувствовать, как она обнимает меня рукой, и некоторое время
кажется, все было бы так просто. Мыли о том, что все урегулируется как-то
самостоятельно. Она одаривает меня поцелуем в макушку. — У меня есть идея, —
говорит она. — Давай посмотрим какой-нибудь фильм вместе?
Я поднимаю на нее взгляд. — Как в старые времена?
— Я сделаю попкорн, — говорит мама. — А ты принесешь Ариэль, русалочку.
Если подумать, почему у моей мамы жизненно важная проблема состоит в том,
что я читаю сказку, но она с легкостью соглашается посмотреть со мной
рисованный мультфильм Диснея и с радостью предвкушает предстоящий вечер,
когда я придаюсь иллюзии, что мечты могут сбываться. — Хорошо, — говорю я
тихо, и она обнимает меня крепче.
Когда она уходит, я подхожу к книжной полке, чтобы достать книгу. Я хочу лишь
ненадолго открыть сорок третью страницу, чтобы рассказать Оливеру о своей
замечательной идее.
Но затем я думаю о маме там внизу, которая так старается, чтобы сделать меня
счастливой. Для начала Оливер должен подождать.
Диснеевский фильм лежит в картонной коробке в моем шкафу на верхней полке.
Так как я не могу дотянуться, я подтаскиваю корзину для белья, переворачиваю ее
и использую ее как табуретку. Я вытягиваю руку и хватай край коробки. Но вдруг
все вокруг меня светлеет и становится серебристым, как будто ночью пошел снег,
и внезапно я падаю, лечу кувырком через голову в большое, далекое, пустое
ничто.
Я начинаю кричать. Я падаю настолько быстро, что ветер шумит в моих ушах, и
глаза слезятся. Это, как будто меня кто-то выкинул из реактивного самолета. Я
замечаю нечеткие черные контуры, которые пролетаю. Затем я внезапно
останавливаюсь. Моя футболка зацепилась за крючок, на котором я теперь вишу,
материал натягивается на моих плечах.
Только это не крючок. Когда я оборачиваюсь, понимаю, что вишу на гигантской "з".
До тех пор пока закорючка у "З" не разгибается под моим весом, и я снова
нахожусь в падении.
Пока я кувыркаюсь, местность вокруг меня заполняется цветом, сначала слабым,
затем более интенсивным и ярким, пока я думаю, что в любой момент могу упасть
на землю.
Я защищаю лицо руками и пытаюсь сгруппироваться, чтобы было не так больно
при приземлении.
— Рооооммм! — от удара перехватывает дыхание, я неудачно приземляюсь на
что-то твердое. Стопка книг падает и поднимает облако пыли.
Осторожно я поднимаюсь и ощупываю себя, чтобы убедиться, что ничего не
сломано. Уголком глаза я замечаю движение и оборачиваюсь, согнув руки в позе
каратэ, чтобы по возможности запугать агрессора.
Агрессор делает точно такое же движение.
Когда я делаю шаг вперед, я понимаю, что смотрю в зеркало. Я крайней мере, я
думаю ,что это зеркало, хотя действительно узнаю себя.
Моя мама однажды отвезла меня в Монреаль. Мы гуляли по местам, которое
наполняли по вечерам уличные художники и лавочки. Художники сидели над
экранами и рисовали трепыхающихся детей.
Ради удовольствия мама решила нарисовать мой портрет. Хотя, несомненно,
присутствовало сходство, но, по правде сказать, я считала, что картина немного
зловещая. Она была простым, двухмерным изображением, ничего не имеющим
общего со мной.
Изображение, которое смотрело на меня из зеркало, было таким же.
Медленно я вытягиваю пальцы к странной девушке, которой могла быть и я, когда
слева от меня раздается громкий визг. Покрытый шрамами, с козлиной бородкой
мужчина, которого я узнала бы всюду, сбивает меня с ног и прижимает крепко к
полу.
— Ты — воровка! — кричит Раскуллио. — Ты также ужасна, как сказал принц.
Прежде чем наступит ночь, ты станешь кормом для дракона.
Я просто выдумала все это. Это единственное объяснение, которое у меня есть
для того, что меня тащат выдуманные персонажи через волшебный лес.
Но если я только выдумываю это, как выходит так, что канат, которым меня связал
Раскуллио, натирает запястья?
Как так получается, что я чувствую запах горящего дерева из хижины Орвилля, как
феи, которые такие же большие как комары на анаболиках, дергают меня за
волосы и одежду?
Я знаю, что, собственно, должна испытывать панический страх, но я слишком
занята тем, чтобы осмотреть все в мире, о котором я так долго думала.
Надо мной, где должно находиться небо, вдали висят части букв. Я могу различить
только цвета и контуры, как будто бы я смотрела на солнце со дна пруда.
— Ох, ты Боже мой, — пыхчу я, — это же королевский замок?
— Нет, это буханка хлеба, — ворчит Раскуллио.
— Оливер рассказал мне, что ты воруешь, но он не предупредил, что ты еще и
слабоумная...
Если это замок, значит, я сейчас встречу Оливера.
Увижу его впервые, по-настоящему.
Я резко останавливаюсь, так что Раскуллио тоже вынужден остановиться.
Скованными руками я пытаюсь разгладить волосы и поправить футболку, чтобы
было не заметно
возникшую трещину из-за "З". — Я выгляжу приемлемо? — спрашиваю я своего
похитителя.
— Я думаю, если вам нравится этот изнуренный, оборванный вид, — он дергает
меня дальше, и как по мановению волшебства решетка поднимается, и четыре
герольда объявляют триумфально о моем прибытии. Раскуллио снимает мои
оковы и толкает меня вперед, так что я приземляюсь на четвереньки между
громкими аристократами и придворными дамами.
— Что у нас тут, Раскуллио?
Когда я смотрю вверх, понимаю ,что королева Морин направила свой взгляд на
меня. Сверкающие алмазы, сапфиры и рубины на ее короне слепят меня. Ее
вечернее платье с золотыми галунами и края ее
королевской пурпурной накидки украшены мягким горностаем. Все эти маленькие
детали, которые я вижу здесь в непосредственной близости, несравнимы с
иллюстрациями книги. Все выглядит таким настоящим...
потому что все настоящее.
Я чувствую себя как во сне. Вам никогда не снилось ничего подобного, что
стопроцентно казалось настоящим, будто вы действительно переживаете это? Так
интенсивно, что вы могли бы запечатлеть все в памяти? Так натурально, как будто