Все же, если я проболтаюсь об этом, я вызову вместе с этим еще больший вихрь, так как тогда все заметят, что я активно пытался сопротивляться книге.
— Что может произойти в самом страшном случае? — спрашиваю я ненавязчиво. — Я оказался бы без верного коня.
Никто не заметит.
— Ни один человек не заметит, — думаю я, потому что Сокс начиная с первой страницы, будет переноситься туда, где он должен быть против его воли.
Мы не можем пойти риск. Нам нужно выиграть время, — Фрамп указывает мордой в угол амбара, где Орвилль высоко балансирует наверху на стремянке и направляет свою волшебную палочку на светлую щель.
— Обскуриус мантуриус... — произносит он, и дождь искр заполняет полоску света, похожей на резинку печать, он опускается на сеновал, где несколько маленьких огней загораются. Раскуллио, который стоит под стремянкой, быстро отходит от них.
В этот момент кто-то раскроет книгу, Оливер, — говорит Фрамп. — Я не знаю, сколько еще мы сможем держать ее закрытым.
Тролли отталкивают меня в сторону, которые топают ногами мимо меня в сторону конюшни Сокса. — Назад, парни, — предписывает Фрамп. — Толкай его со всей силы.
Я приближаюсь к открытой двери в конюшню. Сокс стоит, повернул голову в угол, отведя взгляд. — Сокс, — шепчу я. — Что случилось, приятель?
— Просто скройся, — всхлипывает лошадь.
— Что бы ни произошло, мы определенно справимся с этим. Я здесь с тобой. Мы все здесь с тобой.
Он отбрасывает гриву назад. — Я — отвратительная, ужасная скотина! Пожалуйста, не мешайте мне, когда я валяюсь в грязи своей безнадежности.
— Я боюсь, так не получится. Как никак так много людей ради тебя здесь. Мы должны рассказать историю. А ты... ты один из главных героев!
Он медлит. — Я... я действительно являюсь им?
— Как еще я выбрался бы из засады? — спрашиваю я. Но что-то подстрекает меня, я сомневаюсь, действительно ли действие пойдет таким образом, как я предполагал, если Сокс просто останется в своей конюшне. Будет ли он также перенесен на свое место на странице, как это происходит у меня?
Или он сделает то, что я желаю так страстно: изменит ход истории?
— Отступаем! — кричат Тролли, и Сокс ржет, когда они продвигаются, чтобы подвинуть его.
— Фрамп, — визжит Орвилль. — Я боюсь, что больше не смогу ее держать!
Я смотрю вверх. Между тем несколько широких полос света падают на пол амбара. — Мы займемся этим, — кричит Глинт.
Армия волшебниц порхает вверх за угол кулис. Они изображают ярую решимость на лице, как труппа акробатов на фоне все увеличивающегося просвета, чтобы держать страницы закрытыми.
Я захожу в конюшню и приседаю, чтобы приблизиться к Соксу. Он сразу отворачивает морду. — Я не могу. Я не могу.
— Сокс, — прошу я. — Пожалуйста. Поведай мне свои проблемы, чтобы я мог позаботиться об этом.
— Это страшно неловко.
— Также неловко как тогда, когда я бежал с корабля пиратов?
— Хуже, — стонет Сокс. — Я.... я... Я даже не могу это произнести.
— Ветряная оспа? — предполагаю я. — Сожрал ядовитый кустик?
Изжога?
— Прыщик, — выдает Сокс. — Большой, красный прыщ на носу.
— У лошадей не бывает прыщей, — говорю я ласково.
— Ну отлично. Тогда я вместо с моей угревой сыпью зоологическая аномалия.
— Дай же мне посмотреть, — осторожно я тяну его морду вниз, исследую одну ноздрю, затем другую, чтобы найти хоть какой-то недостаток. — Сокс, — успокаиваю я его.
— Тут ничего нет.
— Ты так говоришь только, чтобы утешить меня! — горюет он. — Я не могу показаться на людях с толстым красным носом как у клоуна, Оливер!
Беспокойство нарастает. Капитан Краббе прокладывает себе дорогу через толпу. На нем врачебный халат и несет замотанную в синюю бумагу коробку со стерильными инструментами с собой. — Здесь кому— то нужна операция? — спрашивает он.
Глаза Сокса расширяются. — Операция! Кто вообще что-то говорил про операцию?
— Не волнуйся, мой маленький копытный друг. Ты почувствуешь только маленький щипок, — обещает капитан Краббе.
Он отгоняет троллей с дороги и становится прямо позади Сокса. В то время как он распаковывает стерильные инструменты, несколько лучей света падают из-за кулис на задницу Сокса и освещает пятна на шкуре.
— Фрамп! — кричит Спаркс с верхнего края страницы. — Отсчет времени начался!
Задается ли Делайла вопросом, почему книга не открывается? Думает ли она, что это из-за влажной бумаги, неправильного соединения или из-за мармеладного джема?
Капитан Краббе размахивает аппаратом экстракции, длинным блестящим крючком.
— Девять, — считает Эмбер.
Он держит его в луче света, чтобы лучше рассмотреть кончик.
— Восемь...
Сокс поворачивает шею и поглядывает в панике на инструмент.
— Семь...
Я перепрыгиваю через лошадь и склоняюсь над ее гривой. — Это твое решение. Сокс. Ты можешь сделать по-твоему или по его.
— Шесть...
— В полумраке появляется нарыв, что может быть прекраснее, — говорит капитан Краббе со вздохом.
— Пять...
— И? — спрашиваю я. — Что ты решил?
— Четыре... три...
Сокс нервно семенит вокруг. — Эмм... эмм...
— Два...
Капитан Краббе поднимает руку точно в тот момент, когда несколько фей падают в маленьких золотисто-бестящих облаках на землю.
— Один!
— Подожди! — кричит Сокс, но капитан Краббе уже воткнул ему шприц в заднюю часть, после чего лошадь с громким треском проламывает стену в амбаре.
Древесина раздробляется и ломается как раз тогда, когда небо над нами становится ослепительно белым и остальные волшебницы теряют хватку на краю кулис.
— Все по местам! — визжит Фрамп. Хотя моя нога и вставлена в стремя Сокса, он бежит стремительно быстро, так что я едва могу быстро держаться.
Взгляд назад показывает полный хаос, персонажи топают ногами прочь друг за другом, чтобы попасть на правильное место, слова застревают в горле и путаются в попытке отсортировать страницы по новому, конюшня лежит в обломках после Сокса.
Нет, все же нет.
Сокс скачет галопом дальше, и я вижу через плечо, как сломанные деревянные доски амбара медленно возвращаются назад, пока стена, которая недавно была разрушена, не выглядит снова как новая.
Раскуллио.
Почему Раскуллио не нападает на меня?
Каждый раз, когда история начинается, мы боремся в конце друг с другом. Я стою там без оружия, в то время как Раскуллио размахивает мечом.
Наконец, я стою спиной к окну башни. Яростный океан вспенивается о скалистый утес в двадцати метрах подо мной. Бурлящая пена облаком поднимается вверх.
— Адиос, принц Оливер, — говорит Раскуллио каждый раз со злобной улыбкой. Но, когда он бросается на меня с обнаженным мечом, я отклоняюсь в сторону. Раскуллио, который колет пустоту, падает кувырком через открытое окно и с громким криком падает в бездну, умирая.
Через несколько страниц Серафима и я сочетаемся браком на пляже, книга закрывается и Раскуллио бежит из стороны в сторону, охотясь на бабочек, вышивает гобелены или пробует новый рецепт для лимонного пирога, которым охотно наслаждаются тролли. Другими словами, он совершенно не выглядит поврежденным.
Он падает с двадцатиметровой высоты скалистой скалы в бушующий морской прибой и после этого абсолютно цел.
Сейчас, когда я размышляю над тем, что то, что происходит на страницах, через мгновение исчезает. Если я сам себя вычеркну из сказки... тогда, наверное, я проснусь утром снова там, где начинал.
В любом случае, мне становится ясно, что я должен попробовать.
Проверить лично. Даже если это вселяет в меня страх, я должен попробовать поранить себя, тогда я буду знать, есть ли надежда на то, чтобы моя история изменилась навсегда.