У стола в середине комнаты отсутствует нога, которую Орвилль заменил стопкой колдовских книг. На столешнице стоят несколько больших котлов чугуна, в каждом торчит ложка, которые самостоятельно перемешивают содержимое. — Орвилль, — говорю я, — мне кажется, там закивает.
Когда волшебник поворачивается, жесткая, ярко-зеленая жидкость бьет ключом через края котла.
Он пыхтит, хватает банку с глазными яблоками и бросает три из них в варево. Затем жидкость шипит.
— Ревность, — объясняет Орвилль и жестом указывает жестом на содержимое котла. — Отвратительно воняющая вещь, — он вытирает руки об фартук и оставляет два светящихся отпечатка рук.
— Итак, Принц Оливер, чем я могу тебе служить? — ухмыляясь, он указывает на полку у потолка со стеклянными сосудами, тщательно подписанные каллиграфическим почерком: СИЛА. ТЕРПЕНИЕ.
КРАСОТА. ХИХИКАНЬЕ.
Я потираю затылок, чтобы пригладить волосы. — Недавно я испытал небольшое прерывание, и Фрамп посчитал, что ты можешь, вероятно, дать мне что-то... я не знаю... чтобы я мог лучше сконцентрироваться.
— Да, конечно, — говорит Орвилль. Он начинает, двигать тигель туда-сюда, показывает мне контейнер со змеиными зубами и другой с зубами дракона, пока он что-то ищет. — Это должно быть где-то здесь, это я знаю, — бормочет он и забирается по старой шаткой лестнице, чтобы добраться до верхней полки, где он достает длинный, тонкий рулон кинопленки и темно синий миксер с волшебной пылью, так что вокруг нас образуется блестящий дождь и вызывает приступ чиханья.
— Если ты не сможешь найти его, — шумлю я, — мне хватит и нескольких пиявок...
— Ага! — кричит Орвилль. Громыхая, он спускается вниз по лестнице, с сумкой ракушек в руке. После того, как он развязал ленточку, он вытаскивает горсть сверкающих ракушек в ладонь. Из них он выбирает одну, вскрывает ее ножом и вытаскивает две совершенные
жемчужины на свет. — Возьми их и возвращайся завтра утром, — приказывает он мне бодро.
Как раз, когда я убираю жемчужины в сумку, в другом конце комнаты слышен пламенный взрыв. Волна отбрасывает меня на землю и поднимает Орвилля в воздух. Он приземляется с завязанными узлом конечностями на выкованной железной люстре, которая висит на потолке.
— Великолепно, — торжествует он. - Оно готово!
— Что готово? — спрашиваю я и встаю на ноги.
— Ах, просто маленький эксперимент, — Орвилль подходит к черному постаменту, который напоминает купальню для птиц, в котором полыхают лиловые клубы. Восхищенно он потирает руки, затем достает куриное яйцо из кармана фартука.
— Молись за меня, — просит он, когда я отхожу в сторону.
Он бросает яйцо в цветной туман, но я
не слышу, чтобы оно разбилось. Вместо этого поднимается дым в высокую колонну и формирует экран лавандового цвет. Через мгновение на нем видно курицу.
— Это... я не понимаю, — говорю я.
— То, что ты здесь видишь, — объясняет Орвилль, — это будущее.
"Или прошлое,"— думаю я. Это извечный вопрос: Что появилось раньше, курица или яйцо?
Орвилль прерывает мои мысли. — Действительно гениально, как ты считаешь?
— Но это... ты же не можешь...
— Попробуем с чем— нибудь другим, — волшебник осматривается в хижине и хватает гусеницу на косой оконной раме. Он бросает ее в туман, и вскоре после этого из фиолетового дыма по спиральке из глубин постамента поднимается бабочка.
— Орвилль! — кричу я. — Это невероятно!
— Не плохо для старикашки вроде меня, или?— он ударил меня локтем в бок, затем начинает рвать волосы на голове. — Но это никогда не срабатывает...
Он бросает волос в туман, и мгновение позже мы увидели его перед нами, ясно и четко, только с большим количеством морщинок на лице. Будущий Орвилль склонился над котлом, который внезапно взрывается и поднимается пурпурный дым.
— Конечно, — говорит Орвилль. — Это, однако, проходит довольно хорошо.
Я хотел бы тоже попробовать. Я хотел бы увидеть свое будущее.
Волшебник хмурит лоб. — Но зачем, Оливер? Ты же знаешь, что произойдет с тобой. Ты живешь в счастье и радости до...
— Да, да, ясно. Но все же. Никогда не знаешь. Я имею в виду, буду я жить в королевстве или уйду? Будут ли у меня дети? Начнется ли война? Я хотел бы несколько подробностей...
— Я не думаю, что это хорошая идея...
Прежде чем Орвиль может удержать меня, я вырываю волос и бросаю его на постамент.
Долгое время совершенно ничего не видно кроме вихря лавандового цвета.
Наконец туманный гейзер стреляет к потолку и опадает подобно куполом вниз. Внутри этого купола тумана я могу увидеть себя.
Первое, что бросается мне в глаза, что я не одет в свой камзол.
И у меня нет ни меча, ни кинжала.
И я нахожусь не за кулисами сказки.
Вместо этого я одет, как люди, которых я видел на фотографиях в комнате Делайлы. Я сижу в комнате, которая напоминает спальню Делайлы... однако она другая.
Например, в ней есть открытый камин, а в комнате Делайлы нет. За мной находится полка, битком набитая книгами. Я не могу прочитать некоторые надписи на корешках книги, так как не знаю языков.
Все равно сцена кажется мне довольно заманчивой для будущего вне этой истории.
По меньшей мере, пока в комнате не входит девочка и не обвивает руки вокруг меня. Я не могу рассмотреть ее лицо со своего места.
Вдруг Орвилль кидается вперед и развеивает рукой лавандовый дым, так что картинка исчезает. — Ваше величество, аппарат, очевидно, еще находится в тестовой фазе, — говорит он нервно.
— Есть еще некоторые уязвимые места, которые нужно устранить...
Я хватаю волшебника за воротник. — Верни ее назад!
— Я не могу, Ваше...
— На место!
Орвилль дрожит. — Ты определенно не хотел этого видеть, — шепчет он. — Та, с кем ты был вместе... была не принцесса Серафима.
Я выщипываю еще одни волос и бросаю его на постамент. Снова поднимается дымчатый купол и появляется та же сцена как раньше. — Если ты испортишь это еще раз, — шепчу я Орвиллю. — Я натяну тебе глаз на шею.
Девушка в пурпурном тумане обвивает руки вокруг меня. Она медленно поворачивается, так что я могу видеть ее лицо.
Орвилль был прав.
Я действительно не хотел бы этого видеть.
Не потому что это не Серафима, а потому что это не Делайла.
Я всегда думал, что моим самым заветным желанием было выбраться из этой проклятой книги.
Теперь я знаю, что должен следить за своими желаниями. Выбраться отсюда могло оказаться не самой заветной мечтой, а моим самым ужасным кошмарным сном.
Я пытался выбраться из книги, и это не сработало. Я увидел мое будущее, и Делайлы там не было.
Навсегда быть пойманным в сказке, с этим я мог бы жить, но жизнь без нее немыслима.
Мне нужна помощь. И как можно быстрее. И поэтому я бегу вопреки неприятной уверенности, что возможно это ранит других, к пещере Раскуллио.
Я добираюсь туда запыхавшийся и вспотевший.
Дверь открывается, и небесный аромат ванили встречает меня. Я на ощупь иду внутрь и нахожу его на кухне, где он выпекает печенья. Он как раз поливает их розовой сахарной глазунью, и я откашливаюсь, чтобы привлечь его внимание.
— А, Ваше Величество! Ты как раз вовремя, чтобы попробовать первую партию. Они еще теплые!
— Раскуллио, — говорю я. — Сейчас нет времени для кексов. Мне нужна твоя помощь.
Тогда он замечает, что это серьезно, он откладывает свою лопатку. — Следующую партию доставать от двенадцати до четырнадцати минут из печи, так что у меня пока есть время, — объясняет он торжественно.
Я хватаю его за руку и тяну к мольберту, на котором не так давно я пытался неудачно выбраться из книги, и так жалобно потерпел неудачу. — Ты должен нарисовать для меня кое-что.