— Снова? — спрашивает Раскуллио. — Это насчет твоего срочного дела? У тебя художественная интуиция?
— Просто сделай это, — говорю я разочарованно. — Мне нужен портрет девушки. Я расскажу тебе, как она выглядит, и ты перенесешь ее портрет на свой волшебный холст.
Его глаза начинают светиться. — Ты имеешь в виду объявление о розыске!
Хмм. Можно было бы сформулировать и так. — Точно, — говорю я.
— Я уже подготовил несколько, знаешь.
Мой шедевр — это шедевр червового валета, после того, как он украл тортики у королевы. Он все еще в тюрьме дворца.
— Великолепно, — я сажусь на книжную стопку, и поднимается облако пыли, — у нее темные волосы, которые падают на ее плечи. Они очень гладкие, только кончики слегка поднимаются вверх.
— Я должен сначала сделать эскиз, — Раскуллио берет блокнот и начинает рисовать.
— Какого она роста?
Я не знаю. У меня нет рамок для этого.
— Среднего роста, — предполагаю я.
— А ее глаза?
— Они карие.
— Точнее шоколадно-карие или черно— карие как темные уголки души?
— Я пожимаю плечами. — Теплый коричневый, как мед. А ее рот...
— Примерно так?
Раскуллио показывает мне небольшую дугу, которая должна представлять собой губы, но они вообще не похожи на губы Делайла. Ее уголки рта постоянно приподняты вверх, как будто она постоянно улыбается, и как следствие, кажется, как будто она всегда хочет рассказать мне что-то замечательное, даже если говорит просто: "Привет."
Таким образом, мы продолжаем, пока не наступает момент, когда надо доставать кексы, я делаю предложения, исправляю и корректирую портрет, который рисует Раскуллио.
— Давай быстрее, — говорю я.
Я не знаю, сколько у нас времени, до того как Делайла откроет книгу снова, так что вся работа будет бессмысленной.
— Гениям нужно время, — возражает Раскуллио. Но наконец, он поворачивает блокнот, чтобы я мог видеть. И в самом деле, на меня смотрит Делайла.
— Да, — говорю я кивая.
Раскуллио доволен собой. — И к чему спешка? Что она сделала?
— Сделала? — спрашиваю я.
— Какое преступление она совершила?
Тогда я вспоминаю, к какой хитрости я прибег, чтобы он нарисовал Делайлу. — Она — воровка, — объясняю я.
В глубине это не ложь. Так как она без всяких сомнений украла мое сердце.
Глава 21
Делайла
Мы так близко друг к другу, непосредственно передо мной, в уединении моего старого убежища, я вижу, как появляется лицо Оливера. Но прежде чем стать чем-то большим, чем призрачная галлюцинация, он снова исчезает.
Пока я пытаюсь понять, что произошло и как, я слышу, как моя мама кричит мое имя.
— Именно сейчас? — ворчу я. — Как так может быть?
— Делайла? — ее голос приближается. Она стоит у подножия дерева. — Что ты делаешь там наверху?
Я быстро захлопываю книгу и прячу ее между старыми газетами. Голова моей мамы появляется на верхней перекладине стремянки.
— Я убираюсь, объявляю я. — Открываю новую главу. Больше никаких сказок, никаких убежищ на ветках деревьев, — она с сомнением смотрит на меня. — Доктор Духарме считает, что это важно, чтобы я делала вещи, которые соответствуют моему возрасту.
Слова производят нужный результат.
— Ну, тогда, — удивленно говорит моя мать. — Прекрасно!
Она качает головой, как будто она не могла поверить, и это не какое ни чудо. — К тебе пришли. Джулс ждет тебя в комнате.
— Джулс?
Последнее, что я хотела, это зависать с Джулс, когда я обязательно должна поговорит с Оливером.
Мне немного становится ясно: Не может переписать конец. У меня есть новый план, в который мне нужно его посвятить.
Прижимая книгу украдкой под мышкой, я иду назад в дом. Когда я открываю дверь в мою комнату, Джулс лежит на кровати и слушает музыку на iPod. Я быстро прячу книгу между другими на полке, чтобы Джулс не спрашивала меня, почему я до сих пор читаю детские книги. Затем я сажусь и вытаскиваю наушник из ее уха.
— Я не ждала тебя, — говорю я.
— С каких пор с лучшей подругой нужно договариваться о встрече? — спрашивает Джулс. — И с каких пор ты слушаешь Джастина Бибера? — качает она головой. — Возможно, тебе и правда стоит обратиться к психологу. У меня нет проблем с том, что ты сломала нос Элли, но если ты и дальше будешь загружать такие песни, мне придется когда-нибудь тебя убить, — она перекатывается на живот и смотрит на меня. — Итак, как все прошло?
— Как прошло что?
— Посещение душегрыза.
Мне кажется, что с этого момента прошли года, а не три часа.
— Полный провал.
— Хорошо, тогда мне нужна твоя помощь, и для этого тебе придется воспользоваться всеми пятью органами чувств. Я в полном тупике, — она садится и закидывает ногу на ногу. — Ты помнишь мою тетю Агнес?
— Та, что пахнет свеклой?
Джулс вздрагивает. — О Боже, почему ты всегда вспоминаешь об этом? Мои родители хотят отправить меня к ней на летние каникулы, чтобы я
"прочувствовала вкус сельской жизни". Ты можешь представить себе, что я дою корову где— нибудь в районе Айовы, в самой жопе мира?
— У нее есть там коровы?
— Нет, но вполне могли бы быть. Однако, речь не об этом. А о том, что я меня доставят как посылку в самый скучный город мира, — она медлит. — Господи, они все еще пользуются интернетом через модем.
Я действительно хотела бы разделить несчастье Джулс, но я могу думать только об Оливере и о том ,что нам делать дальше.
— Возможно, все не так плохо, — говорю я. — Лето пролетит мгновенно.
Она пристально смотрит на меня. — Вау. Сочувствие? Ошибочка.
— Я не это имела в виду. Конечно, мне жаль, но это, же не конец света Джулс.
— Ты можешь объяснить мне кое-что? Где Делайла?
Так как подруга, которую я знала, посочувствовала бы мне.
— Ты сейчас немного драматизируешь, — говорю я и даже заставляю себя улыбнуться.
— Ах, так? Я пришла сюда, чтобы пореветь. Ты должна была бы мне сказать, что меня ждут ужаснейшее лето, и ты полностью понимаешь мою печаль. Ты должна была бы разыграть для меня партию. Я не смогу избежать лета в Айове, и это будет настоящим адом, но было бы приятно знать, что здесь есть кто— то, кому жаль, что мне придется поехать туда.
Я чувствую, как мне становится жарко. Я была так одержима Оливером, что у меня не было никакого времени на Джулс. И факт, что она
не может его слышать, делает пропасть еще больше между нами.
Это измениться, когда Оливер появится здесь. Тогда я смогу представить его Джулс и она сможет познакомиться с ним, и порадоваться за меня, так как я наконец буду иметь друга. Эти маленькие недосказанности между нами — незначительные преграды, которые мы когда-нибудь уберем с дороги.
— У меня сейчас просто слишком много дел.
Джулс встает. — Я тоже раньше была среди
твоих дел. Я была важна для тебя.
— Джулс, не говори так. Ты все еще моя лучшая подруга...
— Знаешь что? Это решаешь не ты.
Для дружбы нужны двое, и в последнее время я посвятила этому очень много.
— Джулс, — успокаиваю я ее. — Перестань уже.
Я протягиваю руку к ней, но она отступает.
Она смотрит мне в лицо. — Запомни одно, я стояла рядом с тобой, когда весь мир тебя ненавидел. Я думала, это чего-то стоило.
Затем она выходит из комнаты и захлопывает дверь за собой. Я смиренно вздыхаю.
Я приведу это снова в порядок, я клянусь в этом, но сначала мне нужно довести до конца то, что Оливер и я начали.
Моя мама просовывает голову в дверь. — С Джулс все в порядке?
— Да...
— Странно, она, однако, не выглядела так, когда выбежала отсюда.