- Овцы здесь, девочка, - признак благосостояния человека, - сказал он. Большей частью нашего богатства мы обязаны им. Конечно, мы выращиваем и крупный рогатый скот, причем каждую осень часть стада забивается, солится и целыми бочками отправляется во Францию, Голландию, Данию, некоторые германские княжества. У меня есть еще разрешение короля на лов лосося в моих водах. Лосось тоже экспортируется в копченом, соленом и вяленом виде. И все-таки основное мое богатство - овцы.
- Кто перевозит твои товары через море? - тут же спросила она, будучи истинной дочерью своей матери. Он ухмыльнулся:
- Когда я был еще молодым, я уговорил отца разрешить мне вложить часть средств в покупку нескольких кораблей. Теперь мы сами возим свои товары, вместо того чтобы платить кому-то. А до того мы подряжали одного мошенника, который брал с нас огромные деньги и при этом еще ухитрялся надувать. - Он протянул руку. - Взгляни на другую сторону долины, Велвет, на гору, возвышающуюся над ней.
Глаза Велвет проследили в указанном направлении, и неожиданно она увидела замок, который, казалось, вырастал прямо из скал на склоне горы.
- Дан-Брок! - сказал он.
Она непроизвольно вздрогнула. Дан-Брок! Ее дом! Замок не особенно большой, но как же он красив со своими зубчатыми стенами и башнями, вознесшимися высоко над долиной. Ей подумалось, что он практически неприступен. Она даже не видела, как вообще можно добраться до него, и спросила Алекса.
Он улыбнулся:
- Смотри внимательнее, девочка. Там есть очень узкая тропа, поднимающаяся из долины по карнизам к Дан-Броку.
- Значит, на замок практически невозможно напасть, не правда ли? По тропе невозможно подняться большому отряду, чтобы штурмовать его, да?
- Да, - ответил он. - Но мы, к сожалению, уязвимы, девочка. Северная сторона замка выходит на вершину горы, где есть узкое плато. И хотя он обнесен крепостной стеной, но, как и все стены замков, ее тоже можно проломить при желании. И все-таки за всю историю Дан-Брока эти стены пали только однажды, и было это в царствование короля Джеймса IV. Одна из служанок замка, давно любившая некоего солдата из стана противника, сбросила однажды ночью веревочную лестницу своему возлюбленному, а он, оглушив ее, открыл главные ворота армии короля.
- А почему король осаждал Дан-Брок? - спросила Велвет. Он улыбнулся:
- Случился маленький спор из-за прекрасной дамы. Эта леди, однако, предпочла моего предка и вышла за него замуж. После того как он увез ее, король ворвался в замок и нашел их пребывающими в самом разгаре медового месяца. Вместо того чтобы рассвирепеть окончательно, он развеселился и признал, что его обошли. Затем подарил в качестве свадебного подарка золотой канделябр, который ты сегодня увидишь на стене главного зала. Велвет рассмеялась:
- Мой дом, оказывается, очень романтическое место! - Она повернулась к нему с сияющим лицом. - Он прекрасен даже отсюда, Алекс. Я уверена, что полюблю его.
- Тогда поехали домой, дорогая, - сказал он, и они начали спуск в долину.
- Граф едет! - Босоногий мальчуган стрелой мчался по Брок-Эйлену, не переставая кричать:
- Граф едет! - Он был очень горд, что первым принес эту новость.
Двери домов распахивались, и обитатели деревни высыпали на улицу, чтобы поприветствовать своего властелина и его жену. Брок-Эйлен, как заметила Велвет, выглядел гораздо более процветающе, чем большинство деревень, мимо которых они проехали на своем пути. Перед некоторыми из домов были разбиты небольшие садики, в кадках даже росли цветы, а кое-где подоконники были уставлены цветочными горшками. Лица встречавших светились улыбками и дружелюбием; мужчины бросали одобрительные взгляды на Велвет, женщины хитро переглядывались.
- Добро пожаловать домой, милорд!
- Добро пожаловать и вашей супруге, милорд!
- Да пребудет с вами обоими Господь, милорд! Приветствия сыпались со всех сторон, и Велвет улыбалась в ответ. Алекс же, знавший каждого жителя своей деревни, поминутно останавливался, чтобы перекинуться парой слов.
- Аллан, спасибо тебе! Гэвин, ты что-то растолстел с тех пор, как я уехал. Не иначе опять браконьерствуешь в моих лесах, а, приятель? Джин, еще один малыш? Это что же получается, трое за три года, а?
Все они, казалось, искренне радовались встрече с ним. Он знал все их проблемы, их силу и их слабости, и Велвет могла бы с полной уверенностью сказать, что они любят его.
Они выехали на маленькую площадь с кельтским крестом в центре ее. На площади расположились маленькая гостиница и такая же маленькая церковь. Здесь хорошо жить, подумалось Велвет. Вдруг прямо перед лошадью Алекса на дорогу выскочила женщина, маленькая блондинка, державшая на руках ребенка, крохотную девочку.
- Разве ты не хочешь сказать "добрый день" своей дочери, Алекс? Ты привез ей что-нибудь в подарок, как я ей обещала? - дерзко спросила женщина.
- Тебе не следовало обещать того, чего ты не можешь выполнить, Аланна, спокойно сказал Алекс, пытаясь стороной объехать и женщину, и ее ребенка.
Аланна подтолкнула девочку в бок, и, как по команде, та закричала:
- Папа! Папа!
Она была еще слишком мала, чтобы суметь сказать что-нибудь еще, но и это произвело эффект.
Алекс не смог сдержать своих чувств и, нагнувшись с лошади, подхватил ребенка на руки.
- Как ты тут, Сибилла? - спросил он. Его лицо осветилось нежностью. Всем было видно, что он любит дочь.
Велвет почувствовала, как будто кто-то с размаху всадил ей нож в грудь. Она отвернулась с полными слез глазами, но заметила это только Пэнси. Камеристка метнула на Аланну гневный взгляд, но белокурая англичанка только дернула головой и вызывающе расхохоталась.
- Так вот это и есть твоя жена, Алекс? - спросила она. Не говоря ни слова, граф отдал ей назад ребенка и, повернувшись к Велвет, произнес: