– Ты что-то сказал о границе?.. То есть ты везешь меня в Гретна-Грин?
– Нет, в Голдстрим-Бридж. Это гораздо ближе. Ну… если, конечно, ты не согласишься обвенчаться со мной в Англии.
Одрина закупорила флягу и швырнула ее обратно Ллуэлину – она не желала, чтобы его пальцы прикасались к ее руке.
– Ни в Англии, ни где-либо еще, – заявила она.
– Дорогая, какой смысл сопротивляться? В конце концов, между нами ведь уже имела место интимная близость. То есть мы уже осуществили брачные отношения…
– Не утомляй меня этим романтическим бредом. Такие же отношения у тебя были и с другими – как до меня, так и после.
– Да, верно… – Ллуэлин нахмурил брови, черневшие в мерцающем свете лампы. – Но я предпочел бы жениться на тебе. Ведь мы неплохо позабавились, не так ли?
– Смотря какой смысл вкладывать в слово «позабавиться»… – проворчала Одрина. Если Ллуэлин имел в виду физическое удовольствие, то он-то получил его сполна, а вот она – ни разу.
Тут карету снова тряхнуло, отчего ее зубы клацнули и возобновилась болезненная пульсация в висках. Должно быть, от дождя дорогу сильно развезло.
– М-м-м… как только моя голова немного прояснится, я тут же выброшусь наружу, – пробормотала девушка.
Впрочем, угроза, конечно, пустая… Она не была даже уверена, что ощущала пальцы на руках и ногах.
– Полагаю, настойка опия по-прежнему затуманивает твое сознание. – Ллуэлин произнес это таким беспечным тоном, как будто высказывался насчет погоды.
О господи, неужели она действительно считала его привлекательным? Ну, в общем-то, да, считала… Его мрачновато-элегантный облик и склонность к риску в какой-то мере соответствовали ее представлениям об идеальном мужчине. Но она так думала несколько месяцев назад, когда была совсем еще глупой. Теперь-то она знала: он просто хотел заполучить ее приданое, чтобы расплатиться со своими долгами, в чем сам же и признался в момент откровенности. Именно поэтому она и порвала с ним, однако…
Похоже, он по-прежнему считал, что имеет право на ее деньги.
Прикрыв глаза, Одрина снова уронила голову на подушку и пробормотала:
– Да, я не привыкла употреблять настойку опия. Как тебе это удалось?
– Как удалось сделать так, чтобы ты ее приняла?.. Проще простого, моя дорогая. Небольшая взятка твоей горничной – и она опорожнила пузырек в твой вечерний чай.
– Перестань называть меня «моя дорогая». – Одрина поморщилась. – И по имени тоже не называй. Я настаиваю, чтобы мы остановились у первого же постоялого двора. – Откуда она сразу же напишет, чтобы ее горничную немедленно уволили.
– Да-да, конечно же, остановимся! Ведь тогда люди увидят, что мы с тобой вместе.
– Нет… Ты войдешь первый, а я… – Одрина вздохнула. Ее сознание по-прежнему застилал туман. Она крепко зажмурилась, – но так и не смогла представить своих дальнейших действий. Ведь у нее не было ни сопровождающей, ни денег… О боже, ей даже не во что переодеться, если только вероломная Салли не соизволила упаковать для нее какие-то вещи. И вряд ли кто-то поверит, что она, Одрина, – девушка из благородной семьи, которую увезли против ее воли.
– Не беспокойся, я о тебе позабочусь, – послышался голос Ллуэлина, прозвучавший как эхо, – словно он взывал к ней откуда-то издалека.
– Ничего от тебя не приму, – пробурчала Одрина.
Его смех, казалось, прогремел в замкнутом пространстве кареты, а затем он проговорил:
– А ты уже приняла. Ты ведь пила из моей фляги, даже не поинтересовавшись, что в ней.
Хм… а действительно, что там было?.. Вода?.. Да, вода, но с каким-то горьковатым привкусом и…
– Ты негодяй, – произнесла девушка слабым голосом, после чего снова погрузилась в наркотический сон.
Когда Одрина вновь пришла в себя и открыла глаза, над ней склонялось уже другое лицо. Лицо, имевшее четкие волевые черты – как у античной скульптуры. А еще у этого человека были коротко остриженные волосы с медным отливом, поблескивавшие в свете…
Нет, она находилась не в карете. Над ней висела довольно большая лампа… Висела на крюке, вделанном в грубо оштукатуренную стену.
– Где я? – спросила Одрина.
Голова у нее по-прежнему была тяжелой, но инстинкт самосохранения вернулся – вернулась и способность рассуждать. И было совершенно ясно: она не знала мужчину, сжимавшего сейчас ее плечи. Поэтому, ни секунды не раздумывая, она ударила его ногой.
Незнакомец выругался, причем – с акцентом.
– Вы американец?.. – спросила Одрина. О боже, куда она попала?