Он приезжает со своим другом, похожим на индейца. Ты турок? – вырывается у меня. Он смеется. А ты – русская? Бог с тобой, думаю, эскимос, майя, какая разница с кем пить пиво. Но он уже с радостью демонстрирует свою полосатую рубаху. Я тоже – «полоска» (умереть, как они с акцентом произносят это слово по-русски), смотрите! Мы с Пятачком замолкаем и утыкаемся в свои кружки. Вторая Полоска нам совсем не нужна, тем более с индейским разрезом глаз и куриными мозгами. И предназначается она мне, о чем несложно догадаться.
Турки производят впечатление людей, не знающих сомнений. Это не так, хотя они весьма уперты в своих устремлениях. Как говорится, наглость – второе счастье. Хотя это определение годится только для курортной зоны, где обладание объектом зависит от быстроты и решительности.
Как тебя зовут? Ответ неразборчивый. Как, каак?? Нам слышится «уефа». Уже смешно. Кубок УЕФА. Ниф, у нас появился Кубок, говорю я, хорошо, что никто нас не понимает. Сколько лет? – Двадцать три. А тебе? – Это не так уж важно. Так как все-таки тебя зовут?- Сефа.
С утра Ниф ехидно пересказывает, как накануне мы повалили стулья и все бокалы со стола… Наш первый с Кубком поцелуй они радостно отсчитывали, как на свадьбе, но скоро устали и вообще удалились за другой столик, подальше от буйной парочки. Мы не замечали ни людей вокруг, ни того, что наш столик стоит на самом освещенном месте. За руль сел Полоска, предоставив нам заднее сиденье. Оторваться друг от друга мы уже не могли. Полоска с Нифом пришвартовались у «Чорбы» и пошли ужинать, словно женатые ангелочки. Мы возились в машине, совершенно потеряв голову.
Левая рука его у меня под головою, а правая обнимает меня.
Да лобзает он меня лобзанием уст своих! Ибо ласки твои лучше вина.
Это была кульминация, а развязка длилась в течение всей ночи в пансионе. Такого количества любви в моей жизни еще не бывало. Кажется, всему пансиону спать в эту ночь не пришлось вовсе.
Подкрепите меня вином, освежите меня яблоками, ибо я изнемогаю от любви.
Сефа. Сефа. С любопытством заглядываю в словарь. Sefa – радость, наслаждение, удовольствие. No comments! Я ликую.
Правда, вслед за радостью сразу следует Sefahat – разврат и распутство. Было бы странно, если бы одно не следовало за другим! С другой стороны, есть что-то неправильное в том, что распутство зиждется на радости. А может, зря пишут радость и наслаждение через запятую? Слегка омрачаюсь «сефахатом», в котором сквозит сермяжная правда.
- Пятачо-оок! Кричу я. Ни-иф! Она моется в ванной.
- Чего кричишь?
- У меня радость!!!
- Это заметно.
- Нет, ты меня не поняла. У меня теперь есть Человек- Радость!
- Что? Я не слышу. Вода льется.
- Пусть льется. Мне хорошо.
Ниф выходит из ванной как всегда в неглиже, комически натирая себе голову полотенцем.
- Ну что случилось?
- Ничего. Мы что, на пляж не идем?
- Почему не идем? Можем хоть сейчас.
- А для чего же ты мылась?
- Как для чего, я же с Боти встречаюсь, не хочу, чтобы от меня другим мужиком пахло. А кто все пиво выпил???
Я спускаюсь в магазин за пивом.
Не могу не прихватить упаковку любимых маслин.
Знакомый продавец привычно подмигивает мне.
- Еще не надумали?
- Что?
Я делаю невинное лицо.
- Пойти с нами на дискотеку. Я приглашу своих друзей для твоих подруг.
По-хорошему его надо бы отшить, хотя лицом и телом наш продавец ничего.
Но мы никогда не портим отношений с теми, кто нам улыбается, пусть даже не с глубин своей души. Тем более этот особо не навязывается и терпеливо ждет, когда мы наконец созреем. И уж совсем не хочется ходить за пивом и маслинами в какой-то дальний магазин, где все равно начнется то же самое. Я кокетливо улыбаюсь в ответ Ахмеду или Мемеду и говорю, что мы подумаем. Он вручает мне «призовые» орешки и говорит, что сегодня концерт в «Сэмми» и мы могли бы пойти вместе. Надежда и вправду умирает последней. Кладу орешки в пакет и машу на прощание ручкой. На выходе из магазина меня вдруг прожигает воспоминание о прошедшей ночи. Чувствую, как краснеют щеки, и заново переживаю наш последний поцелуй. Интересно, почему это чаще всего западаешь на того, кто тебе поначалу не нравится??!
Смешно, но именно здесь старик Цезарь изрек свое знаменитое «Пришел. Увидел. Победил». О н и взяли этот пароль на вооружение. Это их пароль в победе над нами, их заклинания над нашими неустойчивыми робкими душами. Нас даже побеждать не надо. Мы сдаемся без боя. Что бы сказали наши далекие предки, славно бившие турков? Нет, скорее, что бы мы им сказали? Да ничего. Мы бы друг друга просто не поняли.
А когда смотрю «Адмирал Ушакова» - все равно болею за своих.
Просто в фильме Ушаков – настоящий мужик. Впечатляет.
Если мерить его его мужскими киловаттами, то в нем все 220 будет.
Что может быть убедительней?
Телесный контакт русских и турков, считая знаменитые войны, всегда напоминал извержение вулкана. Говорят, когда русские эмигранты приехали в Стамбул после исторического катаклизма 17-го года, возник конфуз прямо-таки государственного уровня.
А дело было так. Русские-красавицы аристократки, а вместе с ними и девушки всяческого происхождения, с характерной русской бесшабашностью и жаждой безумных кутежей настолько покорили турецких мужчин, что те потеряли голову. Преклоняясь перед великолепием северной душевной широты, мягкости и красоты, праведные мусульмане разорялись на подарки, угощения и совместные кутежи. Турецкие женщины, почуяв серьезную угрозу, написали властям письмо, полное гнева и возмущения, говоря о том, что русские эмигранты рушат семейные устои и вековой уклад нравственных ценностей. Эмигранты затихли, и часть из них была вынуждена покинуть Стамбул навсегда.
Процветающий туризм вновь обрек нас на исторически-интимную близость с турками. Жен-ско-е сча-стье был бы милый ря-адом...
За двумя зайцами
Прощаюсь с Глазками, спешу в пансион помыть голову и переодеться. Вечером приедет Кубок. Кажется, я не потяну новую двойную жизнь. Чего я, собственно, хочу? Секса? Да, но пока мне и одного мужика хватит. Любви? Да, но уже и нет. Азарта? Скорее да, чем нет. Власти? Да, да, но и нет, нет. Все не то, почему же я встреваю во все эти романы и истории. Что же, что. Что тянет меня впутаться во все. Хочу ощутить жизнь? Да, да. Просто не могу отказать ни тому, ни другому? Да, да! Хочу изменить себя? Теплее! Хочу поставить над собой очередной эксперимент? Горячоооо!!!!!!!!!!!!
Не хочу быть хорошей девочкой.
Да и как ею быть, если из девушек, заводивших романы, мы постепенно превратились в коллекционеров мужских членов и новых кличек. Ниф агрессивно выкорчевывает в нас любые проявления любви, высмеивая то мои вздохи, то жалкое лицо Иа.
Они недостойны вашей любви, - кричит Ниф, стоя во главе нашего маленького войска и размахивая свежекупленной бутылкой красного Pamukkale, - наша дружба важнее! И тут же влюбляется, например, в Полоску.
На самом деле я знаю, чего мы все хотим - красивой любви и замужества, как в сказках, проснуться от поцелуя прекрасного принца, который увезет к себе во дворец и как минимум, никогда не изменит тебе.
Но в жизни ничего хорошего из этого не получается.
Я думаю о нифовом муже, которого она видит по праздникам, перехватывая его, нетрезвого, в момент триумфального переезда от любовницы к очередной жене, и вспоминаю Славика. Со времен нашей свадьбы мы занимались любовью дай бог три раза. И скольких скрипачек он ознакомил со своим смычком, прежде чем мне стало все равно? Но похоже наши мужики и сами не рады, что на одного выпадает столько умных и красивых: они не справляются, не дотягивают и быстро выдыхаются.
Большой выбор обычно приносит не счастье, а сплошные страдания.
Совсем как у нас в Турции.
- Солнце заходит!
Иа с Нифом, уже готовые к безумному променажу, сидят на балконе, любуются как будто небесным пейзажем, а на самом деле продавцами находящихся внизу многочисленных магазинчиков. Нетрезвый Ниф изрекает классическую фразу: с нашего балкона два вида: на Турцию и на горы. Пока я мою голову, начинается тихое пересвистывание между улицей и балконом, и я забавляюсь, наблюдая за своими великовозрастными птичками. Бибикает мой телефон, читаю сообщение. Оно звучит как гром среди ясного неба: ашкым, сегодня мы проведем ночь вместе, сейчас за тобой заеду. Глазки.