Волна смеха прокатилась по комнате.
В животе забурлила тошнота.
Нет, нет, нет.
Рядом со мной Зак напрягся, выражение его лица превратилось в гранит. Его мизинец коснулся моего.
Его. Мизинец. Коснулся. Моего.
И этого было достаточно, чтобы весь мир запылал.
— Поэтому я с радостью сообщаю вам, что поиски окончены. Пользуясь случаем, хочу объявить об официальной помолвке моего сына Закари с прекрасной Эйлин Янг. Идите, идите, дети.
Сначала Зак не шелохнулся.
Мы оба смотрели, как Эйлин скользит по комнате в сверкающем серебристо-оливковом платье с блестками. Шлейф бился о мраморный пол.
На ней были атласные перчатки до локтей, ее аура была неземной и элегантной.
Пронзительная боль пронзила мое сердце. Казалось, что все, что я себе обещала, не произойдет. Как будто мое сердце лежало на лыжне в крови, а меч пронзил его насквозь.
Внезапно мне стало трудно дышать.
Голос Эйлин прозвучал через шесть микрофонов, прикрепленных к подиуму.
— О, мама. — Она поцеловала Констанс в щеки. Они обхватили друг друга за локти, их прически были одинаковыми. — Для меня большая честь присоединиться к вашей семье. Обещаю, что сделаю Зака очень счастливым.
Еще одна женщина — тетя Зака, которую я узнала, — пронеслась по танцполу, положив руку на плечо Констанс. В отличие от своей сестры, Селеста не выглядела восторженной.
Ее глаза сканировали комнату.
— Кстати, о Заке, а где мужчина часа?
— В нескольких секундах от переселения в Данию, — кашлянул Оливер в кулак, вызвав предупреждающий взгляд Констанс.
Мне показалось, что я нахожусь вне тела, когда Зак покинул меня и направился вглубь бального зала, заняв свое место рядом с самыми важными женщинами в его жизни.
Они вчетвером стояли плечом к плечу, не касаясь друг друга.
Констанс служила буфером между парой. Даже несмотря на мучительную боль, раздиравшую мои вены, меня немного утешал тот факт, что Заку не придется прикасаться к Эйлин.
Я знала, что он не хочет этого.
Откуда вся эта ревность?
— Леди и джентльмены. — Констанс положила руки на плечи Зака и Эйлин.
Зак заметно вздрогнул, его ноздри вспыхнули, и он сдержал крик.
Мне тоже захотелось закричать.
Лицо Констанс расплылось в ухмылке, от нее исходило неподдельное счастье.
— Я рада представить вам будущих мистера и миссис Сан.
По залу разнеслись хлопки, зазвеневшие у меня в ушах. Перед глазами замелькали вспышки фотоаппаратов. Я развернулась и начала быстро уходить.
— Эйлин… — Голос Констанс гремел из каждого динамика, установленного на стенах, достаточно громко, чтобы его можно было услышать сквозь аплодисменты. — Покажи всем свое обручальное кольцо. Проведи небольшую экскурсию.
Ноги несли меня на автопилоте, а в голове крутилось то, что должно было быть для меня очевидным. Зак все время предупреждал меня, что женится на Эйлин.
Когда я добралась до лестницы, то рухнула на третью ступеньку, как разбитый лебедь, и бальное платье обхватило меня.
Я зарыдала в свои объятия, понимая, что впервые после смерти отца я действительно плачу. Я не узнавала себя в этой хрупкости.
Я всегда гордилась своей силой.
— Глупая… — Я захрипела, все мое лицо было в море соплей и слез. — Ты такая глупая. — Я стянула дурацкие каблуки со своих дурацких ног. — Думала, что сможешь как-то вписаться в жизнь этих людей.
Я всю жизнь отвергала блеск и гламур элиты.
За одну безрассудную ночь они сделали мне напоминание, которое я старалась игнорировать, — что я могу быть побочной фигурой, но такие девушки, как Эйлин Янг, навсегда останутся в финале.
— Фэрроу, — раздался голос Даллас у меня за спиной. Я вывернула шею, наблюдая, как она направляется ко мне. — Подожди, пожалуйста.
Я вскочила на ноги, делая по две ступеньки за раз.
Я не хотела ждать. Я не хотела, чтобы она видела меня такой униженной, и уж точно не хотела слушать ее маленькую белую ложь, призванную поднять мне настроение.
Добравшись до своей комнаты, я закрыла за собой дверь и прижалась спиной к дереву. Я закрыла глаза и глубоко вдохнула.
Ты в порядке. Нельзя оплакивать то, что никогда не теряла. Он никогда не был твоим, Фэрроу.
Но он стал казаться моим.
Как будто прошлое, настоящее и будущее сговорились и принесли мне именно то, что мне было нужно, а потом передумали.
Я заставила себя открыть глаза, умоляя боль и унижение утихнуть с каждым мгновением.
И они ушли, сменившись шоком, когда я впервые осознала, где нахожусь — в гостевой комнате, которую обычно занимала.