Он боялся прикосновений, поэтому я поклялась, что позволю ему делать все это.
Медленно подняв руки, я прижала запястья к металлу, соединяющему подголовник и сиденье. Я ожидала, что мое тело отреагирует не предвкушением, а чем-то другим. Страх. Нежелание. Сожаление.
Но оно не отреагировало.
Я впервые осознала, что доверяю Закари Сану. Свою жизнь. Свою безопасность. Свою жажду мести…
Но только не сердце.
Зак облокотился на центральную консоль, сжимая в руке белую ленту Chanel.
— Хорошая девочка. — Он откинул спинку сиденья, чтобы я лежала почти плашмя, обхватил меня своими мускулистыми бедрами и собрал мои запястья вместе, быстро связав меня. — Кто бы мог подумать, что ты можешь быть такой послушной, когда твой стимул — длинный, твердый член?
Он украл быстрый поцелуй, дважды и трижды завязывая узлы на моих запястьях. Тупой укус атласа, впивающегося в кожу, пронзил мой позвоночник стрелой адреналина.
Прилив жидкого тепла защекотал мой пупок, и я поняла, что он найдет мое нижнее белье совершенно мокрым. Я дернула за ограничители, просто чтобы проверить их, и обнаружила, что надежно пристегнута к сиденью.
Совершенно беспомощная, отданная на его милость.
Я сузила глаза.
— Ты подозрительно хорошо умеешь связывать людей.
— И ты бы тоже могла, если бы твой лучший друг постоянно оказывался в компрометирующих положениях.
— Оливер?
— Ромео.
Я отложила этот разговор на потом.
Это я должна была знать.
Зак выпрямился, насколько это было возможно в маленькой машине, и все еще сидел на мне, любуясь своей работой.
Он взял меня за подбородок и наклонил мое лицо так, что наши глаза встретились.
— Ты всегда прекрасна, Фэрроу Баллантайн, но ты особенно прекрасна, когда находишься в моей власти.
Он провел костяшкой пальца по моему правому соску, нежно прикоснувшись к нему. Мое тело забилось в конвульсиях, бедра подрагивали, киска умоляла наполнить ее.
— Еще, — прохрипела я.
— Еще? — Он задрал край моих трусиков, прижимая его к коже. — Что еще?
Я смотрела ему в глаза, напоминая себе, что для него это нелегко. Все эти прикосновения.
— Больше всего, что ты готов дать.
— Я начинаю понимать, что готов отдать почти все, что у меня есть. — Он провел костяшками пальцев от моего правого соска к левому. — Куда мне теперь тебя поцеловать?
Мои глаза опустились к нижнему белью. Но я практически знала, что машина слишком мала, чтобы он мог опуститься на пол.
— А, понятно. — Он кивнул. — Не волнуйся, милая. Сегодня ты кончишь мне на язык.
Я сглотнула. Он облокотился на руль, взял мои бедра в одну руку и потянул мои ноги вверх, так что они уперлись в его плечи.
— Мы не обязаны, если ты не хочешь, — вынуждена была сказать я, хотя ад потребности пылал во мне, испепеляя каждую клеточку моей кожи.
— Не хочу? Я намерен сделать твою киску своим новым домом. Я хочу жить внутри тебя. Поглотить тебя с ног до головы.
Он стянул мои трусики в одну сторону, прильнул губами к моей киске и вдохнул в нее воздух. Его нос массировал мой клитор, доводя меня до грани сгорания.
Его полные горячие губы прижались к моей киске, когда он заговорил:
— Ты — наркотик, Фэрроу Баллантайн. И ты уже в моих венах.
Мои бедра сжались вместе, колени обхватили его шею, когда он провел языком от моей тугой дырочки до щели, а затем втянул всю мою киску в рот.
Я выгнулась дугой, желание переросло в отчаянную боль, требуя дать его влажному языку больше доступа к моей жадной киске. Его язык нашел мой клитор.
Кончик его языка кружил вокруг тугого узелочка в дразнящем, мучительном темпе. Он погрузил средний палец глубоко в мою киску. Бесстыдно, но мои стенки цеплялись за него изо всех сил, умоляя о большем.
— Посмотри, какая ты мокрая, — пробормотал он, ускоряя движения языком по моему клитору, и из его рта вырвалось развратное рычание. — Какая ты чертовски тугая. Я никогда в жизни не трахал такую маленькую дырочку.
Его палец начал работать с моей киской, и я не смогла сдержаться.
Я пролепетала:
— Сколько дырок ты уже оттрахал?
Как мужчина, которого ужасают человеческие прикосновения, лишился девственности? Алкоголь? Наркотики? Простое страдание?
Эти вопросы занимали меня несколько недель.
Зак добавил еще один палец и вогнал в меня с карающей силой, почти до дискомфорта, но не совсем.
— Обещаешь не смеяться? — прорычал он в мою киску, пожирая мой клитор, мою щель, мои внутренние бедра с голодом изголодавшегося мужчины.