Диктор даже отметил недавнюю кончину отца Фэр. Любое ее выступление — хорошее или плохое — должно было быть правдоподобным.
Но я все еще не понимал, как мне удалось разгадать этот недостающий кусочек головоломки. Как поймали Фэрроу.
— Вера. — Фэрроу фыркнула. — А как иначе?
Я собираюсь убить эту женщину.
Медленно. Болезненно. С энтузиазмом.
— Я успела на похороны отца как нельзя вовремя. — Дрожащий вздох вырвался из груди Фэр. — Как раз в тот момент, когда его гроб начали опускать в землю. Я бросилась на него и крепко обняла, плача на нем.
Горькая усмешка подкралась к ее горлу.
— Это была большая сцена. И последний раз, когда я плакала. — Она сделала паузу, глубоко задумавшись. — До этого момента. До тебя.
Жестокие мысли лезли в голову.
Бесполезные, нереальные мысли.
Позволь мне стать твоим убежищем, Фэрроу Баллантайн.
Позволь мне искупить тебя, как ты искупила меня.
Я взял ее руку в свою и крепко сжал.
— Что сделала Вера?
— Устроила грандиозную сцену, конечно же. Она вырвала меня прямо из гроба на землю. Ее родственникам пришлось отскребать ее от меня. Потом она начала кричать на меня. Что я не имела права там появляться. Что меня туда не приглашали.
На губах Фэрроу заиграла небольшая ухмылка.
— Я ответила, как всегда. Так я и оказалась на другом конце света. Ей надоели мои "непокорные" выходки. Я всегда не позволяла Вере, Регине и Табби издеваться надо мной.
Лента гордости обвилась вокруг моей груди. Раньше меня раздражало, что Фэрроу отказывалась терпеть дерьмо, особенно от меня. Но я стал с нетерпением ждать ее нахальства и стремился к нему каждый день.
Ты в полном дерьме.
Словно услышав мои мысли, Фэрроу вздохнула.
— Табби визжала так громко, что у меня лопнули барабанные перепонки. «Но как она вообще сюда попала, мама?» А Регина отказалась от выступления. «Ты же сказала, что опустошила ее банковский счет». Ее слышало достаточно людей, чтобы толпа задыхалась.
— И что же произошло?
— Вера оттащила меня за дерево и сказала, что поговорила с мамой Лауры. Что она призналась во взятке. Должно быть, они упустили это из виду, потому что считали ее моей фактической матерью. Они точно не думали, что Вера побежит с этой информацией в Олимпийский комитет.
— А что было потом?
— Они оштрафовали меня. В одночасье моя репутация среди чиновников развалилась на куски. Команда США исключила меня из отборочных соревнований. Единственная причина, по которой ситуация не обострилась, — это Андраш. Все его почитают.
— Он никогда не выигрывал медалей. — Я провел рукой по челюсти, вспоминая досье, которое я читал на него. — У нас никогда не было фехтовальщика, который выиграл бы олимпийское золото.
— Он грубоват. У него характер, как у пробки. Только мне удается держаться с ним. Впрочем, это неважно. В сообществе ходит городская легенда, что для медали достаточно провести с ним одно занятие. Это правда. Последние четыре медалистки среди женщин тренировались с Андрашем. Они просто не брали его в качестве тренера, потому что он яростный засранец.
— А Вера? Она просто согласилась с тем, чтобы все было под шумок?
— Вера согласилась не бегать в прессу, если я останусь в своей полосе и сделаю всю ее грязную работу.
Остальные части головоломки встали на свои места.
Почему Фэрроу стала Золушкой 2.0.
Почему она все еще занималась фехтованием, надеясь принять участие в Олимпийских играх.
И почему она провела утро в слезах, когда ее шанс был официально упущен.
— Я никогда не смогу заниматься этим профессионально. — Фэр покачала головой, вскочила на ноги и подошла к окну. — Этой мечты больше нет. Она мертва. Как и мой отец.
— Почему Вера слила его?
Фэр обняла себя за плечи, глядя на розовые кусты.
— Вера узнала, что у меня есть частный детектив и стадо адвокатов, которые рыщут вокруг. Она нашла Тома, который рылся в ее мусоре посреди ночи.
Ублюдок.
— Откуда ты знаешь?
— Она написала мне сообщение.
Чувство вины пронзило меня.
Я привел Тома в ее жизнь. Я убил ее мечту о фехтовании.
Плечи Фэрроу поникли, и она крепче обняла себя.
— Я даже не уверена, что Андраш продолжит со мной работать. Я была его шансом на олимпийское золото.
— Он уже связался с тобой?
Я взял ее телефон, пролистывая неприятные статьи. У этой истории были ноги, она набирала обороты по мере того, как мы разговаривали. О ней писали во всех новостных изданиях. Она была в тренде на всех платформах социальных сетей.