Черные солнцезащитные очки слетели с моего лица. Я застыла, осознав, что шляпа упала с моего лица где-то во время схватки.
По скамейкам пронеслись шепотки. Некоторые люди указывали на меня, явно узнавая. Я ждала, что кто-нибудь встанет и накричит на меня. Назовет меня мошенницей.
Вместо этого они в основном игнорировали меня.
Некоторые улыбались.
Кто-то даже попросил сделать селфи.
В конце турнира мы с Даллас спустились с трибун.
— Эй!
Даллас указала на меня.
— Она с тобой разговаривает?
Я повернулась и увидела женщину, одетую с ног до головы в Lululemon.
Она начала маршировать к нам с другого конца зала.
— Ты что-то сказала моей дочери перед ее матчем?
— О, черт. — Даллас подтолкнула меня. — Она выглядит сумасшедшей. Она выглядит злой?
Я отступила на шаг, увлекая ее за собой.
— Может, нам стоит уйти отсюда?
Мы повернулись, чтобы уйти, но Анна подбежала ко мне и обняла за живот.
— Это было потрясающе. Я сделала все в точности так, как ты сказала. Ты можешь меня тренировать? Пожалуйста? — Она сжала ладони вместе, дожидаясь момента, когда нас догонит женщина, чтобы сказать: — Сейчас меня тренирует мама, и она понятия не имеет, что делает.
Мама Анны кивнула, потирая затылок.
— Это правда. Мы только что переехали сюда. У меня еще не было возможности найти ей тренера. Ты готова принять новых учеников?
— О, эм. — Я наступила на круг на полу спортзала. — Я…
— Она свободна. — Даллас засияла, переплетая свои пальцы с моими. — Она совершенно свободна.
Я покачалась на ногах, не зная, как это сказать.
— Вы знаете, что я…
— Да. Ты Фэрроу Баллантайн. Мы тебя узнали. — Мама Анны мягко улыбнулась. — Все в фехтовальном мире знают о матче в Корее.
— О. — Мне захотелось уподобиться Гомеру Симпсону и исчезнуть в живой изгороди.
— Кстати, мы все тебя поддерживаем. — Она показала большой палец вверх. — Еще до того, как появились новости о твоей семье.
Я уставилась на Анну, смущенная, польщенная и немного странная от того, что совершенно незнакомые люди обсуждают мою жизнь так, будто это документальный фильм Netflix о настоящем преступлении.
В смысле, никогда не знаешь. Табби всегда хотела попасть в Голливуд.
Анна кивнула, усмехнувшись.
— Если бы я знала, что под странными очками и шляпой скрывается Фэрроу Баллантайн, я бы раньше прислушалась к твоему совету. — Она повернулась к Даллас. — Ты позволила своей подруге выйти из дома в таком виде?
Вот так, в сонный будний вечер, я стала тренером дерзкой тринадцатилетней девочки.
79
ЗАК
ОСТАЛОСЬ 20 ДНЕЙ
Сегодняшняя смертельная доза страданий исходила от обычных подозреваемых — Селесты Айи, мамы и их иллюзий, что свадьба пройдет по плану.
(Мама все еще отказывалась признать поражение. Селеста Айи считала перспективу возврата сшитого на заказ платья пародией национального масштаба.)
Мама сидела на острове перед массивной папкой, в которой были записаны имена всех членов нашей семьи — прошлых и настоящих.
— Закари, ты не беспокоишься о том, чтобы завершить составление списка гостей?
— Кто-то женится? — Я вонзил нож в яичный желток, просто чтобы посмотреть, как он истекает кровью, и перешел к манго. — Конечно, не я. Моя помолвка была отменена.
Я потягивал свой эспрессо, гадая, чем сейчас занимается Фэрроу. Работает? Тренируется? Создает проблемы Даллас?
Тот факт, что она жила через дорогу и при этом умудрялась избегать меня, можно было использовать в качестве примера для ЦРУ. Даже когда я обращался к своему внутреннему Джо Голдбергу. Работал перед окном. Портил все свои расчеты. Каждые десять секунд поднимал глаза, чтобы проверить, не прошла ли она мимо.
Не самый лучший момент.
— Не будь глупым. — Мама перевернула страницу в папке и поставила штамп на внешнем поле. — Эйлин прислала мне список гостей.
— Кстати, об Эйлин: сегодня утром я подал на нее заявление о пропаже.
Ну, попытался.
Очевидно, нельзя было подавать заявление о пропаже по той единственной причине, что она отвечала всем, кроме тебя.
Мама уставилась на меня так, словно я присоединился к мунитам и хочу выложить все свои деньги.
— Она занята тем, что работает над созданием свадьбы нашей мечты. Лучше не беспокоить ее в ближайшие несколько месяцев.
— Я бы с удовольствием не беспокоил ее в течение нескольких следующих жизней.