— Ты действительно любишь ее?
— Да. — Никаких колебаний. Только чистая правда. — Когда ее нет рядом, я становлюсь совершенно ненормальным.
Через мгновение мама сжала мою руку, подняв глаза к моим.
— Договорились.
— И еще…
Она откинула голову на подушку, губы сложились в стон.
— Это еще не все?
— Последнее. Обещаю. — И то, чему ты, возможно, сопротивляешься больше всего. — Я хочу, чтобы ты обратилась за помощью. По поводу твоей тревожности.
— У меня нет тревожности.
— Есть.
— Я отказываюсь принимать таблетки.
— Есть и другие методы, но если врач рекомендует их, а таблетки — лучший вариант, я должен знать, что ты сделаешь все, чтобы поправиться. По крайней мере, я хочу, чтобы ты поговорила с кем-то, кто сможет тебе помочь.
Монитор загудел.
Она покачала головой.
— Но…
— Мне нужно все или ничего, мама.
— Хорошо. — Она выдохнула и на мгновение уставилась в сторону. Наконец она вернула взгляд ко мне. — Я вижу, что ты смотришь на часы каждые десять секунд. Возьми самолет. Забери свою жену, Закари.
90
ФЭРРОУ
ОСТАЛСЯ 1 ДЕНЬ
Здесь я умру.
В священной, никогда не виденной картинной галерее, куда никому не разрешалось входить. Распластанная по безжизненному эпоксидному полу. В окружении бесценных произведений искусства. Брызги крови, замаскированные жутким черно-красным Джексоном Поллоком.
По крайней мере, я не могла найти ни одного альтернативного объяснения тому, почему Закари Сан отправил меня в свой жуткий подземный гараж.
В течение нескольких недель я каталогизировала каждую вещь, которую Ромео и Оливер приносили в мою студию.
Не может быть, чтобы он просто хотел, чтобы я показала все вещи, которые мне никогда не принадлежат.
Я выскользнула из лифта, наполовину ожидая, что что-то бросится мне в глаза. Электронный ключ выскочил из прорези на другой стороне, вызвав у меня испуганный возглас.
— Добро пожаловать, мисс Баллантайн.
И еще один вопль — от голоса роботизированного искусственного интеллекта на входе.
Две стеклянные двойные двери раздвинулись, приглашая меня в основное помещение. Если бы это была ночь охоты за невестой, я ни за что не смогла бы проникнуть в эту крепость.
Проекторы высветили на полу белые стрелки. Они вели в самый дальний конец галереи. Так глубоко, что я даже не могла разобрать ничего, кроме размытого пятна.
— Пожалуйста, следуйте по указанному пути.
Я наступила на стрелку, держа ноги прямо на колонне, как будто это был деревянный настил на веревочном мосту. Один неверный шаг — и все.
Мысль о том, что я могу отклониться от линии и сломать шедевр стоимостью пять миллионов долларов, не давала мне покоя, пока я прогуливалась мимо статуй, картин, разводов и коридоров, слишком сосредоточившись на своих шагах, чтобы впитать все это.
Дойдя до последней стрелки, я осмелилась взглянуть вверх. Десятки коробок, тубусов и стеллажей были разбросаны по пустой части галереи.
— Пожалуйста, соберите свои вещи, мисс Баллантайн.
Я указала на себя, чувствуя себя на пятьдесят оттенков нелепее.
— Я?
— Да.
— О.
Я не ожидала ответа. Да и не планировала, если уж на то пошло. На самом деле, чтобы вывезти все это, мне понадобится грузовик и бригада грузчиков.
И все же любопытство взяло верх. Я взяла в руки случайную замшевую коробку и откинула крышку.
Мои колени слегка подкосились.
Что-то золотистое плавало в море красного атласа.
Не может быть.
Я мгновенно выхватила его, придвинув поближе, чтобы полюбоваться.
— Папино кольцо на мизинце.
Золотая бегемотиха.
Естественно, Вера продала его на аукционе вместе с первой партией его ценностей два года назад.
Я надела его на большой палец. Оно все еще болталось, но я решила носить его во что бы то ни стало.
Роботизированный голос прервал этот момент.
— Мистер Сан вернул вещи мисс Баллантайн.
Это подстегнуло меня к действию.
Я помчалась к стеллажу с картинами. Репродукции папиных картин занимали тридцать или около того рядов, отсортированных в алфавитном порядке. Даже "Сальватор Мунди" да Винчи. Он был помещен в сортировочный стеллаж галерейного класса, как будто копия заслуживала такого же внимания, как миллиардная коллекция Зака.
Закари Сан успел собрать все вещи, которые Вера когда-либо продавала. Ролекс, драгоценные камни, антикварный фарфор.
О, Боже мой.
Боже мой.